— Мы приняли меры.
Эрик и не пытался скрыть свое недоверие.
— Поймите мое удивление: вы позволяете ему уехать вот так, с бухты-барахты, тогда как мы здесь не имеем права позвонить по телефону, даже чтобы узнать, как дела у наших близких…
На этот раз на лице Доктора отразилась легкая скука.
— Я не желаю быть обязанным следить за тем, с кем общается сотня собравшихся здесь человек, Эрик. Но в чрезвычайной ситуации я могу позволить себе довериться одному из них. Если вас беспокоит именно это, поверьте, Чарльз Линч ничего не разболтает.
— Дело в другом. Меня беспокоит его исчезновение, доктор Вэлдон.
— Что ж, в таком случае теперь вы можете быть спокойны: Чарльз не исчез, а просто вернулся во Францию, к своей дочери, у которой серьезные неприятности. Я попросил его не разглашать причин его отъезда, потому что не хотел, чтобы другие приходили и объясняли мне, как они соскучились по друзьям и близким… Надеюсь, что вы и не собирались делать этого, Эрик?
— Нет.
— Тем лучше. У вас есть еще вопросы?
Инженер прикусил губы. Да, конечно. Он бы хотел задать еще множество вопросов. Но сейчас, перед Вэлдоном и этими четырьмя незнакомцами, ему не удавалось их сформулировать. Это оказалось куда труднее, чем когда он говорил с женой.
— Ну да…
— Мы вас слушаем.
— Даже не знаю, как сказать… На самом деле это не вопросы, а скорее… кое-какие сомнения.
— Ну же! Какие именно?
Молодой инженер смущенно стиснул кулаки на коленях.
— Немного трудно объяснить… Цель изысканий «Summa Perfectionis» действительно захватывающая, но, видите ли, иногда меня удивляет их форма.
— Что вы имеете в виду?
— Сам не знаю… Когда вы толкуете, как только что, обо всех этих эзотерических текстах… Понимаете, это не моя сфера. Я человек науки.
У Доктора вырвался покровительственный смешок. Он с облегчением откинулся на спинку кресла, словно все оказалось куда менее серьезным, чем он опасался.
— Так вот что вас огорчает? Вас не вдохновляет герметизм? Да ради бога! Пусть каждый занимается своим делом, Эрик. Вы изучаете материю, а я — древние тексты. Ведь в сущности мы оба ищем одно и то же — истину.
— Конечно… Но… Как бы это сказать? Иногда мне кажется, что «Summa Perfectionis» — не совсем то научное общество, каким мне его рисовали.
— Ну-ну, Эрик. Прежде всего, если вы не против, я предпочитаю выражение «ученое общество». Мне хотелось бы видеть в нас ученых, а не просто исследователей. Полагаю, так будет точнее. Как бы то ни было, вам известно, что почти все здесь — люди науки. Во всем комплексе не найдется ни одного человека, которому пришлось бы краснеть за свою родословную, если позволите так выразиться. Но быть истинным человеком науки еще не значит чураться других отраслей знания, кроме тех, в которых вы специалист. Изучение древних текстов может дать нам многое. Конечно, мы не должны принимать их на веру, но постигать с такой же дотошностью, как при лабораторных исследованиях.