— Ничего, они свое получат, — уверяет Ушаков. — Провиденские чукчи сумеют переслать чаплинским их долю. Себе не присвоят. Среди эскимосов этого не водится.
Войдя в бухту Провидения, ошвартовались к угольной базе. База — огромная гора каменного угля, сложенного под открытым небом на пустынном берегу. Рядом вонзился в землю заржавленный якорь — причал.
Глубокая прозрачная бухта с плавающими и пускающими фонтаны китами, окруженная высокими горами и дикими скалами, — наредкость живописна. Если бы бухта Провидения не была на «краю света», она, несомненно, посещалась бы туристами, на ее берегах красовались бы гостиницы, дома отдыха, санатории. Если бы! А сейчас в бухте один-два дома (брошенная фактория) да несколько эскимосских яранг, виднеющихся на противоположном берегу.
На дне байдары, несущей нас к берегу, лежат мягкие тухтаки с моржовым мясом. От них противный кислый запах, но сидящий на веслах болезненный и худой, одетый в меховые лохмотья эскимос смотрит на них с жадностью.
— Вот такими же, как этот эскимос, были и наши, которых мы видели на острове Врангеля, — говорит Ушаков.
В бухте Провидения эскимосы имеют жалкий вид: заморенные, голодные — кости да кожа, в коросте, в язвах, с воспаленными, гноящимися глазами, одеты они в облезлые лохмотья, которые давно перестали греть.
Фактория перенесена из Провидения за несколько десятков миль.
Эскимосы говорят:
— Заведующему факторией не понравилась квартира, холодно было зимой, не захотел жить в бухте Провидения.
Покидая бухту Провидения, заведующий факторией оставил эскимосам только несколько мешков муки. Надвигается зима, а у них нет ни мяса, ни оленьих шкур, которые могли бы защитить их от холода, ни огнестрельных припасов. Пароходы проходят мимо, не заходя в бухту.
На берегу нас поджидает толпа эскимосов. Узнав начальника острова Врангеля — Ушакова, — эскимосы обступили его с радостными возгласами, расспрашивая о своих родных. Ушаков передавал направо и налево поклоны и поручения колонистов. С воодушевлением, которого я не замечала в нем в кают-компании, рассказывал он им о жизни на острове Врангеля, об охоте, обо всем, что могло интересовать эскимосов. Слушатели громко выражали свое изумление и восторг, качали головами, ударяя себя ладонями по бокам. Но восторг их перешел всякие границы, когда Ушаков, раскрыв портфель, вывалил на колени сидевшей перед ним на корточках старухи фотографические снимки с острова Врангеля. Эскимоски и эскимосы залились детским радостным смехом и захлопали в ладоши, узнав на снимках родных и знакомых. Они поражались и радовались происшедшей в них перемене, их здоровому, сытому виду, красивой меховой одежде и расспрашивали Ушакова о том, что сделать, чтобы переселиться на остров Врангеля, когда туда снова поедет экспедиция.