Наблюдая Ушакова и эскимосов, я думала о том, как много у него любви к этому бедному заброшенному и дикому народу и как ценны на далеких окраинах такие люди, как Ушаков.
Ушаков еще не успел доехать до материка, как им уже овладело стремление примкнуть к новой полярной экспедиции. Узнав от ученых, что на Северную землю отправляется экспедиция «Седова», он послал в центр телеграмму с предложением поехать на остров и остаться там для исследований.
Яростный и голодный лай собак на берегу напомнил нам об оставленных в байдарах тухтах. Разделив подарки, эскимосы тут же, отрезав по доброму ломтю, с жадностью принялись за сырое мясо, отгоняя пинками собак и бросая им куски.
В брошенной фактории поселились эскимосы, устроившись по-своему: вонь, грязь, нищета. Только у одной семьи лучшего охотника меховой полог, остальные спят на лохмотьях, прикрываясь тряпьем. Позади фактории, на холме виднеется несколько крестов. Поднимаемся на холм. Пять могил. Надписи почти стерлись. На двух крестах едва разобрали: «Бородин, 1905 год», «…Вечная память Антону Маузетти». Под маленьким холмиком, обложенным зеленым дерном, похоронен сын переводчика Павлова, переселившегося на о. Врангеля.
***
Погрузка закончилась. Взяли 600 тонн угля, сообщаясь с берегом по своеобразному понтонному мосту, быстро сооруженному с помощью судовых кунгасов, и досок. Осталось поднять кунгасы, запастись пресной водой — и в путь.
Ночь. Шторм. Часть команды на берегу уже несколько часов надрывается в попытках стащить в воду тяжелый кунгас. Прожектор с «Литке» освещает на берегу матросов, тянущих на канатах тяжелый кунгас к воде и то и дело окатываемых налетающими ледяными шквалами. Снарядили шлюпку с добровольцами на подмогу им.
***
В бухте глубокая, хорошая пресная вода, но заход туда отнимет несколько дней. Решили взять воду в бухте Эмма из небольшого, расположенного неподалеку от угольной базы стоячего загрязненного озерка. Капитан Дублицкий отмачивал в нем черепа убитых им медведя и моржа. Маленькие рачки, кишевшие в озере, лучше всякого ученого препаратора очищают черепа.
Во время обеда раздались крики: «Пароход, пароход!» В залив Провидения шторм загнал проходивший мимо пароход «Сергей Лазо». Он обходил рыбалки и консервные заводы, снимая сезонных рабочих, — русских и японцев. «Сергей Лазо» переполнен пассажирами, спящими на палубах и в проходах. Все они, большей частью, искатели и искательницы приключений, прожженный народ. Женщины в мужских куртках с карманами, с папиросками в зубах, разбитные.
От «Сергея Лазо» на целую милю несло тухлой рыбой. По неосторожности, мы позаимствовали у него пресной воды (40 тонн), и это нам испортило до Петропавловска чай и обед. Вода «Сергея Лазо» тоже пахла тухлой рыбой и притом была соленой. Очевидно, в цистерну с водой каким-то образом просочился рыбный рассол.