— Везёт же таким ничтожным хлюпикам! — с искренней завистью сказал скептик Лёня Кате. — Только подумай: не ты, не я, никто другой, а именно Прыщик едет с этими бесполезными знаменитыми лошадьми в настоящую заграничную командировку. Невероятно! И… и возмутительно!..
Женя слушал радостно, точно старший брат не бранил, а расхваливал его невесть как. Катя обняла братишку за плечи:
— Смотри, Жукаранчик, если в самолёте затошнит, скорее думай о чём-нибудь весёлом. Сразу проходит. И обязательно заткни уши ватой!
— Ну вот ещё, ватой… — возмутился Женя.
Иринка подбежала к нему приплясывая.
— Значит, так. Ты прилетаешь в город… — затрещала она, как всегда трещала от восторга. — Ты находишь ту самую гостиницу. Ты разыскиваешь в ней Боженину маму. Потом Божену. И отдаёшь ей это. — Иринка передала Жене коробку. — Там матрёшки. Десять штук, сидят друг в дружке. И ещё ручка-самописка. И ещё шоколадные медали… Ой, вам кажется пора!
Им было уже давно пора. Человек в форме лётчика, стоя в двери самолёта, манил к себе. До свиданья, мамочка, Лёня, Катя, Иринка, дядя Ваня, Александра Петровна — все!
Сергей Сергеевич с Женей поднялись по лестнице-трапу. Ещё минута. Дверь задвинулась, лестница плавно откатилась в сторону.
Ещё полминуты. Самолёт потрясся, задрожал, как живой. На провожающих дунул прохладный ветер. Ещё четверть минуты… Металлическая громада легко, точно невесомая, побежала по взлётному полю быстрее, быстрее…
И вот она в небе… И вот выше облака. И вот скрылась за вторым, освещенным изнутри солнцем пушистым, как снег, облаком. А из-за него в чистое небо выплыла уже просто крылатая чёрточка.
3
Прошло больше года.
Однажды по Иринкиному и Жениному городу замелькали афиши: «Гастроли областного цирка!»
В день первого представления цирк был полон.
Шумели, рассаживаясь, зрители. Вспыхнули под куполом цветные прожектора. Оркестранты заняли места. Дирижёр приготовился взмахнуть палочкой…
В первом ряду, против главного выхода на арену, сидели мальчик и девочка. Что-то отличало их от других зрителей: оба смотрели на арену, на завешенный бархатной Занавесью выход, взволнованно переговариваясь.
Началось представление.
Мальчик с девочкой следили за акробатами, жонглёрами, гимнастами… Смеялись шуткам размалёванного клоуна, когда он ловко шлёпался на арену или из головы у него начинала бить струя воды.
Но ни фокусы и неожиданные, вызывавшие восторг зрителей выходки клоуна, ни головокружительные полёты гимнастов под куполом цирка, ни искусство жонглёра-канатоходца, уставившего на лоб бешено вращавшуюся тросточку со стопкой тарелок, как видно, не могли увлечь двух маленьких зрителей настолько, чтобы забыться. То и дело они опять начинали перешёптываться, смотреть нетерпеливо на главный выход…