Хозяйка дома слыла чрезвычайно набожной женщиной, но в первую — и главную — очередь она оставалась любящей матерью. Напустив на себя показную суровость, она погрозила сыновьям:
— Фу, от вас как будто серой попахивает!
Те только рассмеялись.
— Мы всего лишь ищем божественного озарения без посредничества Спасителя, — убежденно сказал Фичино.
— Но не кажется ли тебе, Силио, что так легко впасть в ересь? — беззлобно возразила ему Лукреция.
— А если наделять изваяния астральной силой посредством магии, как поступает наш учитель Фичино, то можно зайти и еще дальше, — поддержал Лоренцо.
Мне было очевидно, что тем самым он хочет поддразнить свою юную женушку.
— Однако, мамочка, все философы прибегают к этому безобидному упражнению, — продолжал Лоренцо.
Лукреция промолчала, а Клариче сидела, надув губы.
— К тому же не забывайте, дорогая моя, — произнес Фичино, — что даже христианнейший Августин читывал Гермеса, и весьма внимательно. Если он и не со всем соглашался, то, во всяком случае, не обвинял огульно автора в ереси.
— Верно, — согласился Лоренцо, — та традиция познания, о которой говорится у Гермеса, восходит по прямой к самому Платону. Кто же решится оспаривать мудрость Платона?
— В сущности, — снова обратился ко мне Фичино, — у нас есть основания считать Гермеса современником Моисея.
— В самом деле? — Эта неожиданная идея так поразила меня, что мне захотелось немедленно написать о ней папеньке.
— Да, — подтвердил Лоренцо, — мы уже даже пробовали дискутировать на тему, не были ли они одно и то же лицо.
— Пойду лягу, — объявил вдруг Пьеро.
Он, видно, довольно наслушался философствований за этот вечер, или же ему просто не давали покоя боли. Положив руки ладонями на стол, Пьеро попытался опереться на них и встать.
— Подождите, папочка! — вскочил Боттичелли. — Я хотел кое-что показать вам!
Лицо хозяина подобрело, а на губах от приятного предвкушения заиграла довольная полуулыбка. Он снова расслабленно откинулся на спинку стула.
— Все сидите, — велел Сандро, устремившись к двери, судя по всему ведшей с лоджии во дворец, — а ты, Джулиано, пойдем со мной, поможешь!
Тот послушно поднялся и пошел вслед за Боттичелли. Вскоре послышался странный скрип — оба катили по мраморному полу подставку с установленной на ней прямоугольной рамой около трех с половиной метров в длину и вдвое меньше — в высоту. Поверх всего сооружения была наброшена заляпанная красками ткань.
Сандро, обернувшись к нам, просиял и осторожно снял с рамы покров. Едва он отступил в сторону, мы все разинули рты от изумления, не в силах издать ни звука и упиваясь несказанной красотой.