Герцога, по-видимому, изрядно покоробило подобное предположение.
— Лирейскую плащаницу уже четверть века не выставляли на обозрение! — уязвленно воскликнул он.
— Отчего же? — осведомился Лоренцо.
Под градом вопросов герцог еще больше ощетинился.
— Точно не могу сказать, но считаю, что у нашей семьи довольно внушительное состояние и нам нет нужды наживаться на священных реликвиях! — Он кинул сердитый взгляд на кардинала и добавил:
— А тебе, Родриго, я посоветовал бы лишний раз прояснить для себя вопросы христианской веры! Мне показалось, что ты в последнее время все больше подвержен цинизму. — С этими словами он учтиво раскланялся и отошел полюбоваться кустом, сплошь усеянным бабочками.
— Саван в полный рост, — вымолвил Лоренцо. — Любопытно.
— Который четверть века никто не видел, — поддакнул Родриго. — Вот что всего любопытнее. Кстати, до меня недавно дошли слухи, что савойцы очень и очень поиздержались.
Я с неподдельным любопытством смотрела на кардинала Борджа. Меня очень занимало его благоволение к Лоренцо. Вот только от чистого ли сердца оно исходило?
Ответ явился сам собой за ужином, снова собравшим нас всех вместе за одним столом. Едва мы расселись, меня стало одолевать зловещее ощущение затишья перед бурей.
Надменный император Максимилиан встал и, подняв наполненный кубок, торжественно объявил:
— Я счастлив сообщить вам о помолвке — моей собственной — с Бьянкой Сфорца из рода Савуа!
Герцог савойский, очевидно уже поджидавший тоста со стороны Максимилиана, тоже встал со своим кубком. На его лице застыла самодовольная невозмутимость.
— За племянницу! — с улыбкой провозгласил Лодовико Il Moro и поднялся вслед за ними.
Мы с Лоренцо последовали их примеру, а за нами — кардиналы Сфорца и Борджа. Папа — воплощенное самомнение и выспренность — остался сидеть, кивая в знак одобрения. Подняв благословляющую руку в адрес Максимилиана и герцога, он затянул долгую молитву на латыни. Понтифику явно льстило положение дарителя благодати.
Наконец все снова уселись. Герцог хлопнул в ладоши, и слуга по его знаку принес небольшой портрет в рамке.
— Бьянка еще ребенок и пока не может вступить в брак, — пояснил герцог, передавая портрет по кругу, — но как только ей придет пора выйти замуж, две великие династии — Савуа и Габсбург — смогут окончательно укрепить свой нерушимый союз!
Я украдкой взглянула на Максимилиана — император, которого савойский герцог огульно приравнял к себе, тщетно пытался скрыть кислую мину. За династией Габсбург стояла обширная империя, тогда как савойцы оставались по всем меркам хоть и знатными, но все же выходцами из мелкого захолустного герцогства.