Пико осуждающе покачал головой, а мое сердце преисполнилось искренней благодарности к Анджело Полициано: из всех приятелей Лоренцо он любил нашего правителя горячее всех.
— Сильно он мучится? — спросила я.
— Страдания невыносимые. На руках и ногах кровь по непонятной причине даже проступает сквозь кожу. У него болит все до мозга костей, и от этого он не знает ни минуты покоя. Но Лоренцо заботится не о том, как бы облегчить свои страдания, — грустно усмехнулся Пико, — а больше успокаивает самих врачевателей.
— Я хотела бы повидать его, — сказала я.
— Иди. Может, хоть ты избавишь его от свихнувшегося павийца с его толченым жемчугом.
Я собралась с духом и сподобилась если не на улыбку, то хотя бы на радость на лице, ощущая при этом только сокрушительную скорбь.
Но радость от свидания с Лоренцо, пусть даже лежащим на смертном одре, оказалась такова, что я с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия. В углу спальни Анджело Полициано многоречиво обсуждал что-то со спесивым доктором в темных одеждах — очевидно, с тем самым павийцем.
Лоренцо сразу заметил меня, и его лицо, хотя и перекошенное от боли, тут же осветилось. Так бывает, когда из-за грозовой тучи выглядывает солнышко.
— Анджело, — со всевозможной мягкостью обратился он к другу, — не проводишь ли ты нашего дорогого гостя?
— С удовольствием, — ответил тот и, учтиво кивнув мне, вывел павийца из спальни и прикрыл за собой дверь.
— Запри дверь, Катерина, — сказал Лоренцо и, когда я приблизилась к его изголовью, шепнул:
— Ляг со мной рядышком.
Я выполнила его пожелание, удивляясь, как надежно чувствую себя в объятиях мужчины, стоящего одной ногой в могиле.
— Расскажи мне о нашей pittura de sole, — попросил он.
Я колебалась, с чего начать.
— Ты же знаешь, Лоренцо, что я не верю в волшебство. Мы с сыном оба больше привыкли полагаться на бесконечные возможности природы. Но то, что Леонардо создал из природных веществ с помощью алхимических процессов, иначе как волшебством назвать невозможно — даже на взгляд такого скептика, как я.
— И его творение сможет послужить нам в том смысле, в каком мы задумали?
— Безусловно.
Лоренцо вздохнул с огромным облегчением.
— Теперь я могу спокойно покинуть этот мир, — вымолвил он. — Как было бы чудесно, если бы и другие обладали подобным знанием — о том, что своей кончиной они платят за великое достижение.
Невероятно, но мысль о смерти наполняла его оптимизмом.
— Пьеро… — начала я.
— Правитель из Пьеро получится никуда не годный, — не дослушал Лоренцо. — Ему никогда не вырваться из-под пяты Савонаролы. Флоренции предстоит претерпеть еще много невзгод, прежде чем жизнь в ней пойдет на лад. Я посоветовал бы тебе пока вернуться в Милан, к Леонардо.