– С каких это пор эльфы стали пастырями людей? – недружелюбно проворчал горбун. – Оставьте нас в покое! Со своими врагами мы уж как-нибудь разберёмся сами.
– Мне ведомо, что ты – жестокий боец, мечник Санделло. Ты спокойно поведёшь рати на приступ города и с чистым сердцем отдашь его на три дня своим молодцам для разграбления. Но неужто крики детей, которых будут швырять в огонь, для тебя ничего не значат?
– Я не стану говорить с тобой, эльф, – донёсся ответ. – Это мое последнее слово. Ты не получишь ни меча моего господина, ни моих слов о том, куда и зачем я направляюсь. Я сказал. А теперь хочешь убить меня – давай! Но помни: даже эльфийская стрела не в силах свалить старика Санделло в один миг. Кое-что я сделать успею…
Горбун слегка повернулся, и Форве увидел: пальцы Санделло уже сжимают рукоять метательного ножа.
– Эта штука летает хоть и медленнее твоих стрел, но зато бьёт надёжнее. – Горбун хищно усмехнулся.
Куда девалась вся растерянность и нерешительность старого воина! Тело вновь обрело былую тигриную грацию; Санделло стоял, чуть покачиваясь на напряжённых ногах, и горб его исчез, словно и не было его никогда – а просто человек сильно ссутулился, готовя какой-то приём…
Форве тяжело вздохнул. Покачав головой, шагнул ближе к горбуну и оперся локтём о Камень.
– Если ты думаешь, что я боюсь смерти, – то сильно ошибаешься. Кому суждено вернуться к жизни в собственном теле и с собственной памятью, не страшится гибели. Не думай, что я не уважаю твоё мужество. Если бы мы хотели, то продолжали бы следить за тобой – и ты, смею уверить, так ничего бы и не заподозрил, – но я не хочу враждовать с тобой. В знак добрых намерений я расскажу тебе всё, что знаю, – надеюсь, ты оценишь.
Слушай же, Санделло! Мне ведомо, что Талисман твоего господина, в который тот вложил часть почерпнутой у Слившегося Кольца Силы, позвал тебя в дорогу. Десять лет он дремал, будучи самым обыкновенным кольцом и никак не помогая Олвэну, – десять долгих по людским меркам лет. Но совсем недавно вдруг проснулся. Мы, эльфы-Авари, почувствовали это первыми. И пробуждение сие отнюдь не осталось единственным знаком. Были и другие, поверь мне. Так, например, пробудился от спячки мой перстень, в своё время подаренный невысоклику… о, да ты уже и сам вспомнил его имя… правильно, Фолко Брендибэку, хоббиту, убившему твоего господина…
– Не убившему, а освободившему! – хрипло рявкнул Санделло.
– О, ты понял это? – Форве поднял брови, словно и не замечая вспыхнувшей в глазах горбуна гневной искры. – Тогда ещё лучше. Так вот, мой перстень на руке Фолко вновь ожил. Я почувствовал это тотчас… но не смог понять, что же заставило его очнуться. И твой Талисман… Это не случайность. Наши мудрецы установили – недобрый ветер веет с Юга. Там пробудилась странная Сила. Наши маги, к сожалению, не могут сказать, где сердце у этой Силы. И вот ты, Санделло, отправляешься туда же, на Юг, в полном одиночестве, увозя с собой Чёрный Меч Эола! Во дворце моего деда найдутся клинки и подревнее, но этот… Он жаждет крови! Каждый твой шаг на Юг приближает этот меч к войне, перед которой, боюсь, померкнет даже великая Война с Олмером… Чего ты хочешь, Санделло? Отомстить за Олмера? Тогда воистину жизнь моя и моих спутников будет ничтожно малой ценой за то, что нам удастся остановить бедствие. Я знаю, ты мастер воинских искусств, я знаю, даже стрела в горло, сердце или глаз остановит тебя не сразу… Ну так что? Навстречу союзнику или врагу ты идёшь?