«Не может быть», подумала она.
Уж кого-кого, а этого субъекта она ожидала встретить в музее в последнюю очередь.
Знакомец (в руках – канцелярская папка, набитая бумагами) уверенным шагом двигался через толпу, бесцеремонно прокладывая себе путь к дальней двери. Видимо, уже покушал.
– Сережка! – окликнула его Катя.
Сережа – это в самом деле был он – вздрогнул.
Важное выражение на его лице сменилось смущенным. Он резко развернулся и прибавил шагу, словно надеясь затеряться в толпе. Катя, чисто рефлекторно, бросилась наперехват.
– Ты что здесь делаешь? – Она догнала его у самой двери. – На выставку пришел?
– Типа того, – подтвердил Сережа, незаметно убирая папку с бумагами за спину, а другую руку крепко прижимая к груди. – Люблю искусство! Прям-таки на каждую выставку… Эсто… эсте… эститически наслаждаться!
Катя удивилась. Она была уверена, что лучшим вариантом выставки, на который повелся бы Сережа – это выставка пива. С бесплатной дегустацией. Да и выглядел Сережа подозрительно. Как пойманный на горячем мелкий воришка. Сопел, глазками косил в сторону. Вдобавок пытался что-то спрятать в кулаке.
От этого «чего-то» тянулся шнурок, убегая за воротник.
– Ну-ка, ну-ка, покажи!
Сережа попятился и крепче сжал кулак, но Катя вцепилась в Сережину руку и попыталась разжать пальцы. Несколько секунд они пыхтели, сражаясь за содержимое кулака, пока на них не начали недовольно оглядываться работники музея. Сережа был физически сильнее, но духом слабоват. Он сдался первым.
– Да пожалуйста! – с досадой воскликнул он и разжал руку.
На груди у него закачался на шнурке зеленый пропуск с фотографией.
У Кати округлились глаза.
– «Сотрудник отдела Юго-востока»… Ты?!
Сережа с вызовом вскинул голову.
– Ну да. Я устроился на работу!
– Сюда?!
– А что? – вскинулся Сережа. – Да, я музейная крыса! Потому что не хочу больше зависеть от папаши! Я мужик! А мужик – это тот, кто сам зарабатывает деньги! Так я ему и сказал. А теперь можешь начинать издеваться.
– Я – издеваться? – удивилась Катя. – Над чем? Молодец! Уважаю!
– Правда? – с подозрением спросил приятель. – Не прикалываешься?
– Да я тебе завидую! – почти искренне воскликнула Катя. – По-моему, это круто – работать в Эрмитаже. В одном из величайших музеев мира!
– Хе, – расцвел Сережа. – Ясное дело! А папаша сказал, что я лох, и что мне теперь все старые друзья будут вслед плевать и руки не подадут…
– Почему? – удивилась Катя. – Это он, наверное, с досады так.
– Да нет, он просто бюджетников за людей не считает.
– Дурак твой папаша, – искренне сказала Катя.
Сережа не стал с ней спорить. Хотя для характеристики своего отца держал в уме другие эпитеты, покрепче.