Самым конструктивным было бы вновь взяться за учебу, чтобы поступить все-таки в какой нибудь университет в Монреале. Но сколько и он пытался погрузиться в науку, ничего не застревало в моих мозгах. Дырявая моя голова! Что поделать? Сти. Тот, у кого башка не варит, не имеет права на жизнь. Неспособный понять прочитанное не имеет права на жизнь. Тот, кто не зарабатывает десять тысяч долларов в год, короче, бездельник, не имеет права на жизнь.
Каменщики окликают меня со стены. Они бросают мне банку кока-колы и бутерброд. Славные ребята. Но — рабы. В смысле: когда они закончат кладку четырех стен моей тюремки и если у Дюга не будет другого контракта, им придется разойтись по домам и сесть на пособие по безработице. Это не жизнь: одну неделю они получают сто восемь баксов, другую — дай Бог шестнадцать. Мне это было известно еще до покупки «Короля», в Монреале: я там работал на стройке. Зима шестьдесят третьего года прошла у меня между двух строек. Сти. Поганое общество! Мне надо бы набить соломой чучела депутатов. Вот так вот расставить по всему саду их чучела. Тело мое сдать Лео, а глаза в банк роговиц. Мои глаза будут жить в другой голове, чаще улыбаться и по-прежнему замечать девчонок, виляющих задницами в мини-юбках. Пресвятая Дева Мария!
Ещё один день и тебе уже никогда не выйти отсюда.
Дюга пристально смотрит на меня, торчащая изо рта прямая сигара погашена. Этот Дюга сам словно из цемента. Он был знаком с папой, но всегда отказывался ступить на борт «Вагнера III».
—Ты уверен, Галарно, что не передумаешь?
—Не передумаю. Не волнуйтесь. У меня есть сухое печенье и сыр. Я пока тут попишу.
—Свое завещание?
—Да.
—Слушай, Франсуа, конечно, это не мое дело, но...
—И долго вы будете читать мне нотацию?
—Ну, если ты будешь говорить в таком тоне...
—Извините.
—Никаких обид. Я только хотел предупредить: завтра мы работаем снаружи, так что не увидимся
—Чем быстрее все будет кончено...
—Я хотел тебе сказать... (Он, чуть прихрамывающий, был похож на ходячий цементный блок.) Я хотел тебе сказать, что на всякий случай стремянка будет за сараем.
—Да мне не надо.
—Это не потому, что тебе надо или нет. Это ребята посоветовали: оставь стремянку и скажи ему: Галарно, когда захочешь сыграть в блэк-джек, имей в виду, что мы в таверне «Канада». Бывай, Галарно!
Дюга как-то по-детски взобрался на стремянку, потому что одна из его ног не сгибалась с тех пор, как здоровенной доской ему раздробило бедро. Взобравшись на стену, он обернулся в мою сторону и большим пальцем указал на облака, потом оттолкнул ногой стремянку в сторону дома, и она упала, как он предупреждал, за деревянный сарай. В общем, та еще тюремка получилась!