— Ну здравствуй, Вальтер пэ 38. Очень приятно с тобой познакомиться! Давно мечтал! Чем порадуешь? О, молодец! Магазин полный, все восемь кабанчиков на месте, и запасной присутствует! Оч-чень хорошо! — продолжая бормотать себе под нос я отложил пистолет в сторону. — Что у нас дальше? Портмоне. Так…несколько фото, какие-то письма, деньги. Откладываем. Дальше удостоверение. Ни хрена не понимаю, кроме имени и звания — Йоган Фельц., обер-лейтенант. Старлей значит? Ладны, продолжим. Часы. Опа! Швейцарские! Не бедный фриц или трофей? Да какая теперь разница. А дальше у нас портсигар. Ничего себе! Такого я не ожидал! Кэмел, правда без фильтра, но настоящий верблюд. Неужели он уже тогда был? Вернее уже есть? Вспомнил! У Семёнова Шелленберг именно Кэмел курил! Ну фриц, ну молодца. За сигареты отдельное спасибо. Жаль только ростом ты подкачал, до моих ста девяносто, сантиметров двадцать не дотягиваешь, и нога мелкая… А как бы мне твои сапоги и комбинезон пригодились! Ну нет, так нет. Что у нас в планшетке… Так. Карта с какими-то пометками, в середине — Киев. Значит Украина. Да и на документах дата подходящая — сорок первый, июнь…А сейчас скорее июль заканчивается. Шо ж я в школе не немецкий-то учил! Только некоторые слова знаю, да кое-что, с грехом пополам, прочитать смогу. А вот на карте, только Киев и прочёл, остальное не осилил. О, шоколадка, даже две!
Как только увидел шоколад, рот сразу наполнился слюной, а желудок закрутило. Без завтрака, да ещё стресс такой! Подумав, отломил одну дольку а остальное убрал. Воды нет, а ведь и так пить хочется, придётся потерпеть. А особенную радость вызвал компас, закреплённый на планшете. С компасом хрен заблужусь! Если, конечно, узнаю где нахожусь.
Заменив свой ремень на ремень лётчика, собрался уже уходить, но остановился. А почему нет? Включил сотовый и сфотографировал несколько раз Фельца и его документы. Потом выключил телефон, откинул портмоне фрица в сторону, забрав только удостоверение и письма. Собрал свои вещи и пошёл опять на Запад. Надеялся найти воду, а уж потом поворачивать на Восток, к нашим.
Дальше я шёл уже аккуратней, прислушиваясь и останавливаясь время от времени. Да и кобуру постоянно поглаживал — успокаивало меня оружие, хоть и понимаю, насколько это чувство иллюзорно. Ещё через час, когда от усилившейся жажды хотелось завыть, я услышал негромкое журчание. С трудом сдержав себя от желания бегом ломануться в сторону воды, я прислушался. Вроде бы ничего постороннего не слышно, но на всякий случай приготовил оружие. К счастью, у небольшого ручейка никого не было. Вволю напившись вкуснейшей воды, на радостях доел шоколадку и усевшись у дерева задумался. Где и когда определился, хоть и приблизительно. А что дальше? Как мне себя вести? Как до наших добираться? Что говорить и кому? Единственный вариант, который приходит в голову — перейдя фронт представить себя нелегалом, пробирающимся к своим. Это хоть как-то сможет объяснить иностранную одежду, манеру поведения и разговора. За советского человека выдать себя не смогу при всём желании — говорю по другому, веду не так да и реалий жизни не знаю. Вот и буду косить под нелегала и требовать передачу меня в НКВД. Конечно и там грохнуть могут, дураки везде есть, но шансов быть услышанным и понятым больше именно там. А пока…запишу-ка я всё, что вспомнится в журнал инструктажа. Потом проще будет разговаривать у «кровавой гебни». Одно мне заранее не нравится, но не денешься от этого никуда. Рёбра хоть как посчитают. Для профилактики.