— А тебе что, Лопатин, отдельную команду подавать? — раздался над ним сиплый голос.
Митька оглянулся, увидел сердитое лицо Ступака и побежал к своей лошади, которую держал в поводу левофланговый боец эскадрона.
Шел десятый час утра. Ветер нес в вышине серые лохмотья разорванных туч. Сквозь синие окна прорывался солнечный свет. Степь заблестела, зацвела яркими красками.
Шкуро, вдев ногу в стремя, садился на лошадь. Злой рыжий жеребец с куцым хвостом, прижав уши, кружился на месте и мотал головой.
— Держи крепче, болван! — зло сказал Шкуро ординарцу, который с трудом сдерживал ловчившегося укусить жеребца.
Перенеся через круп толстую ногу, Шкуро грузно опустился в седло и разобрал поводья.
К нему подскакал адъютант с испуганным лицом.
— Они уже у Круглых рядов, ваше превосходительство, — доложил он, придерживая руку у фуражки и стараясь сдержать дрожание челюсти.
Шкуро повернулся в седле, воспаленными глазами взглянул на стоявшего рядом начальника штаба.
— Без ножа вы меня зарезали, полковник, — сказал он с досадой.
Начальник штаба недоуменно посмотрел на него.
— Вы понимаете, полковник, что вас надули? — повысил голос Шкуро.
— Не меня, а нас, ваше превосходительство, — холодно заметил начальник штаба.
— Вас! Нас! Черт, дьявол — не все ли равно! — закричал Шкуро. Его толстые щеки затряслись, побагровели от гнева. — Сотник! — позвал он адъютанта. — Скачите к генералу Мамонтову и доложите ему, что красные ведут наступление с северо-запада… О, черт, как они нас надули!.. Я буду при 1-й дивизии!
Шкуро всадил шпоры в бока лошади и, вильнув по-волчьи хвостом, в сопровождении конвойной сотни помчался по улице…
… Подойдя к северной окраине Воронежа, Городовиков встретил у слободы Троицкой ожесточенное сопротивление окопавшейся за колючей проволокой пехоты белых. Оставив вторую бригаду вести наступление в пешем строю, он решил остальными полками обойти и штурмовать город с запада.
Было уже около десяти часов. Небо очистилось от туч. Солнце яркими лучами заливало раскинувшуюся на возвышенности панораму Воронежа с уходившими в гору кварталами маленьких домиков и блестевшими среди них куполами. Далеко вправо, за желтыми полосами жнивья, голубела извилина Дона. Там, над крутым берегом, виднелись утопавшие в садах хутора.
Выйдя в новом направлении, Городовиков увидел, что на широком пространстве между Доном и городом шевелилась бурая масса войск. Он остановил полки в низине, слез с лошади и поднялся на бугор. На холмистой равнине строилась конница. Были видны трепетавшие под ветром значки и штандарты. Над строем, переливаясь в солнечных лучах, что-то поблескивало.