Вихров некоторое время смотрел на фотографию, подом молча. подал ее Харламову.
— Так вы, значит, сейчас из госпиталя? — после не-. которого молчания спросил Вихров.
— С госпиталя. Еще оставляли. Да я не схотел.
— А седло зачем? Харламов усмехнулся.
— У нас завсегда так… Я его под койкой держал. Врач вначале шумел на меня, а потом ничего, успокоился. Так что ж, товарищ командир, давайте, что ль, места занимать, а то народ найдет.
— Я товарища позову, — сказал Вихров.
— А где ваш товарищ?
— В том конце вагона.
Вихров ушел и вскоре вернулся в сопровождении Тюрина.
— Здорово, товарищ! — бойко заговорил Тюрин, подходя к Харламову и оглядывая его черными быстрыми глазами. — Так вы из Конной армии? Вот это хорошо! Ну в таком случае будем знакомы… Ты что ж, понимаешь, раньше мне не сказал? — напустился он на Вих-рова. — Тут товарищ едет, а я лежу и ничего не знаю… А почему, братцы, у вас так свободно? Позволь, а куда делся Копченый? — сыпал Тюрин вопросами.
— Дерпа пошел своих ребят посмотреть. Он здесь в шахте работал, — сказал Вихров.
«Командирик-то дюже молодой, а, видать, бедовый, — Думал Харламов, глядя на Тюрина. — И, скажи, как их хорошо одевают!.. Толковые ребята. Сильна Советская власть — заимела своих офицеров…»
Тюрин торопливо разложил вещи на полке, подсел к Вихрову и зашептал ему на ухо:
— Слушай, Алешка, у тебя хлеба ничего не осталось? Я свой, понимаешь, поел. Есть до смерти хочу.
— У меня есть немного, — тихо сказал Вихров. — Возьми в чемодане, — он показал глазами на верхнюю полку.
Тюрин собрался было подняться, но вдруг толкнул товарища локтем. Харламов, открыв переметные сумы, доставал из них сало и хлеб.
— Товарищи командиры, садитесь со мной, — радушно пригласил он, нарезая сало большими кусками.
— Спасибо. У нас свое есть, — попытался отказаться Вихров.
— Ну ваше потом съедим, — сказал Харламов, приметив голодный блеск в глазах Тюрина. — Привыкайте к нашим порядкам. Сегодня мое, завтра твое… Берите сало, хлеб, нажимайте. Как-нибудь доедем, а там голодные не будем.
Вдоль вагонов пробежал перезвон буферов. Поезд тронулся.
— Копченый остался! — встревожился Тюрин, вскакивая с лавки с куском сала в руке и выглядывая в окно.
Но тут как бы в опровержение его слов в вагон вошел Дерпа с красным, возбужденным лицом.
— Ну как, своих повидал? — поинтересовался Вихров. Дерпа с досадой махнул рукой.
— Никого, братко, нет. Одни старики пооставались. Вся братва на фронт ушла…
Он вдруг сделал такое движение, будто споткнулся.
— Харламов?! Братко! Как ты тут? — с улыбающимся, радостным лицом он, разведя руки, пошел на казака.