— Дерпа! Здорово, брат! — весело вскрикнул Харламов.
Он вскочил с лавки и замер в мощных объятиях Дерпы. Некоторое время они стояли покряхтывая, как мерившиеся силами былинные богатыри, и сжимали друг друга так, что у обоих трещали кости.
— А я тебя сразу и не признал, товарищ командир, — говорил Харламов, когда они присели на лавку. — Здорово там тебя подковали!
Действительно, в этом подтянутом, сильно похудевшей командире трудно было узнать сразу прежнего Дерпу. Харламов подвинул ему сало и хлеб.
— Смотри, смотри, какой стал, — приговаривал казак. — Стало быть, все науки прошли? — спрашивал он, сбиваясь с «вы» на «ты».
— Да было всего, — отвечал уклончиво Дерпа, несколько стыдясь перед бывшим однополчанином за свой аппетит.
Но Харламов был только рад, что имеет возможность досыта накормить отощавшего великана. Он покопался в сумах, достал банку консервов, ловко вскрыл ее и поставил перед товарищем.
— Верно, что комбрига Мироненко убили? — спросил Дерпа.
— Верно. — Харламов вздохнул. — Под Горькой балкой убитый. С бронепоезда. Зараз Литунов бригадой командует.
— А Дундич в полк вернулся?
— Так он же раненый!
— Я знаю. Мне Гайдабура говорил. Я думал, может, уже вернулся.
— Нет. Да и навряд вернется. У него ж четыре ранения. И все тяжелые. Ребята сказывали — три пули в кость, а четвертая прошла возле самого сердца.
— Да, братко, плохи, плохи дела, — произнес Дерпа с досадой.
— А что, товарищ командир? — спросил Харламов участливо.
— Да я хотел в 6-ю дивизию проситься. К Дундичу в полк.
— Нет, уж давай к нам, в одиннадцатую. Там много наших. На укрепление перевели. И меня вот тоже.
Дерпа ничего не ответил. Известие о том, что Дундич, возможно, не вернется больше в строй, ошеломило его. «Да как же так? — думал он. — Неужели больше и не увидимся? Такого командира потеряли!..» С именем Дундича у него было связано столько дорогих воспоминаний, что ему захотелось остаться одному. Он поблагодарил Харламова и, сославшись на то, что плохо спал ночью, полез к себе на верхнюю полку…
Вечерело. Поезд непривычно быстро шел по степи. За окнами проплывали темные шапки покинутых шахт. Высоко в небе светил месяц. Вихров и Харламов лежали на полках и тихо беседовали.
Еще днем Вихров и его товарищи твердо решили просить назначения в 11-ю дивизию, в полк, где служил их новый знакомый, и теперь Вихров расспрашивал Харламова о жизни полка и обо всех тех мелочах, которые, естественно, интересовали и волновали его.
Харламов, с самого начала почувствовавший расположение к молодому командиру, обстоятельно отвечал на вопросы.