— Ты что же, отказала ему? Сашенька грустно улыбнулась.
— Мне тогда и шестнадцати лет не было. Я только на вид была большая.
— Так ты, значит, девушка?
— Да, — вся вспыхнув, ответила Сашенька.
— А глаза какие у тебя… глубокие-глубокие… — нараспев сказала Маринка, заглядывая снизу вверх в теплые лучистые глаза Сашеньки.
— Глубже всех те глаза, которые больше всех плакали, — тихо сказала Сашенька.
— А тебе много плакать пришлось? — участливо спросила Маринка.
— Конечно, сколько меня обижали! Когда растешь без матери, каждый обидит. И вообще мое детство было очень тяжелое. Я и работала, и училась, и дома все хозяйство на мне лежало. Я ведь совсем еще девочка была. Ну, а условия жизни ты сама знаешь… Ведь я такими вот ручонками мамину могилку раскапывала: думала, что она встанет, поможет… Сколько я слез пролила…
— Ну, ничего, — мягко сказала Маринка. — Теперь все это прошло и никогда, никогда не вернется… А как мне хочется подольше прожить и самой все увидеть! — мечтательно продолжала она. — Как ты думаешь, хорошая будет жизнь? Ведь все-таки трудно сейчас.
— Ой, Маринка! — Сашенька присела, прижав к груди смуглые руки. Глаза ее заблестели. — Как бы ни было трудно сейчас, но жизнь будет как сказка! — проникновенно заговорила она. — Нет, ты только подумай! Это что-то необыкновенное будет, если понять здоровым разумом. Видишь, мы сейчас так близко стоим к тому, что делаем, что даже не можем отдать себе отчета в величии того, что совершаем… Я вот читаю сейчас «Король-уголь» Синклера. Потом ты обязательно прочтешь эту книжку. Ты только послушай! На Западе с человеком считаются, если это миллионер или представитель старинной знати. У нас каждый имеет возможность стать настоящим человеком. Все зависит от самого себя. А там нет. О, там только деньги… У нас каждый, кто-только способен, может получить образование и стать кем только захочет.
— И я смогу? — живо спросила Маринка.
— А как же! Конечно! Было бы только желание.
— Смотри-ка, а ведь верно. Митя вот тоже так говорит. Он ужас как хочет учиться.
— Товарищи! — раздался рядом чей-то глуховатый голос. — Не видали командира взвода Захарова?
Девушки оглянулись.
Гобаренко верхом на лошади стоял в нескольких шагах от них и, приподнявшись на стременах, что-то высматривал, скользя взглядом по группам сидевших и лежавших бойцов.
— Вы в балочке посмотрите, товарищ квартирмейстер, — сказала Маринка, показывая рукой в глубину леса. — Я видела, обоз туда перешел.
— А как проехать?
— Так просекой и езжайте, никуда не сворачивайте.
— А… Ну хорошо.
Гобаренко в сопровождении Сидоркина поехал рысью по просеке.