— Так вы идите и съешьте эту банку консервов, Сергей Николаевич. Я что-то не хочу есть, — сказал Ворошилов.
— Я тоже не хочу, — подхватил Буденный.
— Спасло за великодушие, но мне эта банка как слону горошина, — улыбаясь, сказал Орловский. — Сейчас бы такой обед съесть, какой, помните, закатил старый граф Ростов для Багратиона.
— А, да… совсем бы неплохо, — усмехнулся Ворошилов. — Так мы и не успела, товарищи, дочитать до конца «Войну и мир»… На чем мы остановились, Семен Михайлович?
— Васька Денисов отбил русских пленных. Я один дочитал эту главу.
Вблизи послышались торопливые шаги. — Разрешите, товарищ командующий? — спросил из темноты Зотов.
— В чем дело, Степан Андреевич? — спросил Буденный, оглядываясь.
— Получен приказ, товарищ командующий, — произнес Зотов встревоженно. — Ничего не пойму.
— Дайте сюда, — сказал Ворошилов.
Будённый зажег электрический фонарик и стал светить Ворошилову, который, взяв из рук Зотова приказ, начал читать его про себя.
— Что? Что такое? Конной армии оставить Львов и идти на Владпмир-Волынский? — заговорил он озабоченно…
— А зачем нас перебрасывают? — спросил Буденный. Ворошилов быстро пробежал приказ до конца.
— На Западном фронте противник потеснил наши части, — заговорил он, нахмурившись. — Нас перебрасывают на помощь Запфронту.
Ночь густела. В глухом лесу, в лощинах, кое-где горели костры. Вокруг них, перебрасываясь словами, сидели и лежали красноармейцы. Когда огонь начинал затухать, один из бойцов поднимался, шел в гущу леса и, возвратившись с охапкой валежника, бросал его на угли. Тогда вспыхивало веселое пламя, выхватывая из тьмы то кузов тачанки, то подседланных лошадей, привязанных к деревьям, то высокую стену леса.
— Чего бы я съел, ребята, сейчас… — мечтательно протянул Аниська. — У нас дома аккурат в это время кур, цыплят режут. Вот бы…
— Не зуди, сачок! И так тошно, — мрачно оборвал его Климов.
— Ребята, у кого есть закурить? — спросил Харламов.
— У товарища доктора спроси. У него полный кисет, — посоветовал Аниська.
— Он занятый с взводным, — сказал Климов.
Харламов привстал над костром. Кузьмич, замещавший эскадронного писаря, что-то писал, лежа на животе. Подле него полулежал, опираясь на локоть, взводный Сачков.
— Значит, так. Пиши: первый взвод — семь человек.
— А товарищ Леонов? Он в руку раненый.
— Ехать может?
— Факт. Да он в лазарет нипочем не пойдет.
— Значит, он не в зачет… Пиши: девять человек во втором… В третьем раненых нет. Нет, постой! Кирюшку контузило. Пиши: один: В четвертом — восемь…
Кузьмич начал подсчитывать.
— Ребята, как бы наш командир не сгорел, — проговорил Митька Лопатин опасливо, показывая на спавшего у костра Вихрова. Он поднялся и подошел к нему. — Ну да, гляди, какая спина горячая. Надо б его отодвинуть… А ну, Степа, помоги! Берись за ноги.