Катя подошла и нерешительно посмотрела на раненого.
— Пить! — попросил Иона Фролов, видя, что Катя собирается покинуть его. Поколебавшись, она сняла флягу и подала раненому. Урядник стал жадно тянуть холодную воду.
— Хватит! Довольно! — сурово сказала она. — Ведь еще люди есть!
В нескольких шагах от нее послышался стон. Она оглянулась.
Под кустом боярышника лежал вихрастый боец в рыжей кубанке.
Она подбежала к нему и опустилась подле него на колени, в то время как Иона Фролов, достав револьвер из кобуры и опираясь на локоть, старательно целил ей в спину.
После первого выстрела он увидел, как дрогнули плечи девушки. После второго она, вся трепеща, прильнула к земле и затихла. Но он, шепча что-то, все стрелял и стрелял в ее спину и опустил руку только тогда, когда послышался сухой треск курка…
Урядник поднял голову и напряженно прислушался. Вокруг стояла тишина. Только где-то вдали чуть слышно постукивали ружейные выстрелы. На снегу мелькнула быстрая тень. Старый ворон присел подле Фролова и, склонив голову набок, по-хозяйски посмотрел на него. «Смерть моя», — подумал урядник. Однако Иона Фролов не хотел умирать. Он приподнялся и шикнул на ворона. Но тот спокойно чистил-точил клюв о крыло.
Вблизи послышались голоса. Фролов прижался к земле. В сизом тумане показались фигуры людей.
— Вот еще лежит, — сказал чей-то голос.
— Белый…
Шаги замерли подле Фролова. Кто-то подошел и пнул его ногой. Урядник застонал.
— Живой!
— Добей его, Макогон! — сказал молодой боец в полушубке.
— Что ты! Разве можно раненого бить? — возразил ездовой.
— А почему они наших бьют?
— Ну то они, а то мы. Нехай умрет по-христиански.
— Да бросьте, ребята, тень наводить! — сердито сказал подошедший к ним старый трубач. — Разве вы не видите, кто перед вами? Это ж шкура! Урядник! Думаете, мало он наших смерти предал? А ну, Макогон, дай винтовку!
Преодолевая страшную боль, урядник присел.
— Братцы, не бейте! — заговорил он, прижимая руки к груди. — Не предавайте смерти, товарищи дорогие! Не, виноватый я… Не по своей воле пошел. Мобилизованный я… Жена у меня. Трое детишек… Пожалейте, товарищи красные казачки! — просил он, хватаясь за ноги окружавших его санитаров — Возьмите к себе. Верой-правдой буду служить?..
— А может, и верно он не виноватый? — предположил Макогон.
— Ну ладно, — сказал старый трубач. — Санитары, тащите его в штаб. Там разберутся…
Вдали послышались тонкие звуки сигнальной трубы. Туман совсем разошелся, и теперь было видно, как по заснеженной степи всюду ехали всадники. Они рысью съезжались в колонну, извивавшуюся между холмами большой черной змеей. Стороной гнали толпу пленных. Среди них, опустив голову, шагал князь Тундутов…