С каждой минутой духота становилась сильнее. Небо затянуло пылью, и на том месте, где раньше. стояло солнце, чуть виднелась светлая полоса. А обозы все шли, и казалось, им не будет конца.
Но вот показалась пехота. Крайние красноармейцы проходили совсем близко от того места, где стоял мальчик, и он видел покрытую пылью одежду бойцов с затвердевшими на костистых спинах темными пятнами засохшего пота; одежду, каждая складка которой таила в себе палящий тело зной; видел их опущенные, сожженные солнцем, обугленные лица и шеи, расстегнутые воротники бязевых и защитных рубах; обвязанные тряпками затворы винтовок. Они проходили, а за ними с глухим топотом, подавленные духотой и усталостью, шли все новые и новые люди — роты, батальоны, полки. И все же, несмотря на измученный вид, в них чувствовалась какая-то крепкая и грозная сила.
Держась за руку деда, мальчик, весь охваченный тревожным волнением, следил за движением пехотных колонн. Совсем рядом проехало несколько конных. Один из них, ехавший впереди, с жесткими щеточками усов под коротким, чуть приподнятым носом, одетый, несмотря на жару, во все кожаное, с шашкой и маузером в деревянной лакированной кобуре, нагнув голову и бросив поводья, смотрел в карту, развернутую на передней луке. Задние разговаривали между собой тихими голосами. Потом передний всадник подал знак рукой, и все тронулись рысью.
Пехота прошла. Теперь двигалась полевая артиллерия. Худые лошади с проступавшими ребрами с трудом тащили пушки. Ездовые, взмахивая руками, секли их плетьми. От раскаленных под солнцем орудий палило жаром, и номера с красными, потными лицами шли стороной.
За артиллерией вновь потянулась пехота.
Старик и мальчик продолжали стоять до тех пор, пока последние ряды не скрылись в клубящейся пыли. Только тогда старик увидел, как долго они стояли. Солнце* было не в зените, как раньше, а далеко опустилось на запад. Путники, уже собрались продолжать свой путь, когда в той стороне, откуда пришли войска, послышался раскатистый гром. Старик оглядел горизонт. Он был чист сух и безветрен. Вновь и уже ближе прокатился двойной тяжелый грохот.
— Ай-яй-яй… — Старик с настороженным видом покачал головой. — Неладно мы с тобой попали, Мишутка. В самую центру угадали. Это ж арьергард бой ведет!
— А что это, дедушка?
— Арьергард-то? Это так у нас, по-военному, такие войска называются, которые и сзади идут. Ну, как бы это сказать, неприятеля сдерживают. Да. Держат, значит, его, покуда главные силы отходят. Вот пехота шла — так это и есть самые главные силы. А арьергард — слышь, бьется? — старик кивнул в направлении орудийного гуда. — Не пущает неприятеля. Понимаешь, мил человек?.. Сколько мне приходилось так-то воевать! Бывало, начальство прикажет: «Стой тут до последнего. Голову положи, только дай своим спокойно отойти». И стояли…