Картины, переданные кибером-пчелой, висели в воздухе – лист за листом, около тридцати изображений. Эмиссар глядел на них, пытаясь уловить ход мысли спящего, но безуспешно – его математических познаний явно не хватало. Впрочем, рядом находился эксперт, существо другой расы, но тоже в человеческом обличье. Его соплеменники стояли ближе к землянам, чем народ Седого – в частности, как многие гуманоиды, они использовали звуковую речь и письменные знаки. Имя эксперта – Семанг’акхглу-ар-пакта’туррим-нода – означало, что он достиг высшей ступени знания в абстрактных науках, в логике и математике.
Некоторое время в кабинете Седого царила тишина. Стены, забранные панелями из ясеня, опущенные жалюзи на окнах, пульт с мигающими огоньками и неяркий свет старинных лампионов создавали ощущение уюта, которое эмиссар очень ценил. Это убранство совсем не походило на обстановку жилищ его родной планеты, но чувства были те же – умиротворение и покой, воспринимаемый во всем ментальном диапазоне. Очень подходящая атмосфера для умственных трудов.
Пошевелив пальцами над пультом, Семанг’акхглу сдвинул в дальний угол панораму комнаты, которую посылала пчела, и принялся переставлять изображения страниц – похоже, он хотел привести их в определенный логический порядок. Затем вызвал другие картины, полученные ранее – формулы и уравнения потекли рекой, но многие были перечеркнуты или исправлены так, что доискаться смысла казалось невозможным. Эксперт недовольно уставился на них, вскинул руки в жесте бессилия и произнес на галактическом интерлинге:
– Не понимаю! Мне известно, чего он добивается – хочет решить проблему связности и трансформации некоторых топологических объектов… Задача возникла давно, в этом мире – столетие назад, а на моей планете много, много раньше. Решение не найдено, но я уверен, что он к нему близок. Невероятно!
– Невероятно, но факт, как любят здесь говорить, – заметил эмиссар. – Чего же вы не понимаете, достойный Семанг’акхглу?
– Его методики. Я в курсе задачи и могу припомнить десятки подходов к ней, которые, впрочем, закончились безрезультатно. Он идет другим путем, очень необычным, и я не поспеваю за ходом его мысли. Могу сказать одно: метод, созданный им, более ценен, чем само решение проблемы. Это математика, которой еще не существует… Нет, не так – она существует, но только в его разуме.
– Что ж, придется подождать, – сказал Седой. – Закончив работу, он опубликует ее в «Анналах математики» или другом солидном журнале, и его статьи будут понятнее, чем промежуточный результат.