Я впала в ступор дважды.
— Это хорошо, что у меня маг под боком был. И хорошо, что он хоть что-то сумел разобрать. Хватило знаний, чтобы различить слова «печать», «запрет» и «два дня». А вот на Второй, между прочим, маг был похуже. И Рог здорово влетел с этим твоим письмом, потому что ни шетта не понял!
Твою маму…
Я с тихим ужасом уставилась на проклятую бумажку, как на ядовитую гадину. Обмирая от страшной догадки, прочитала во второй раз, в третий, пытаясь понять, как же это получилось. Сперва даже испугалась, что по привычке написала на русском, но нет — тогда бы Ниш вообще бы ни черта не понял. А он разобрал. И он сказал «Эйнараэ» — язык эаров. В то время как сейчас у меня перед глазами лежал идеальный образчик их необычного способа письма — коротенькими криптограммами, похожими на росчерки китайских иероглифов. Только более изящными, каллиграфическими, очень тонкими, почти летящими… которые я с какого-то перепугу вдруг написала вместо обычных слов.
А потом до меня начало доходить.
— Твою маму… Ли-Кхкеол! — тихо охнула я, сообразив, в чем дело. — Да что ж ты со мной сделал-то?!
Елки-палки!! Ну, конечно! Это же он меня языку учил!! И единому, и своему! Он мне эти знания передавал! Он их целыми блоками впихнул в мою бедную голову, чтобы я понимала и хорошо знала, за что и почему меня подвергнут древнему Обряду и отнимут душу. Он ведь пытать меня собирался. Мстить за сородичей. Тело мое захапать. Для того и навыки передал, чтобы мог потом использовать сам. Вот только неужто он их перепутал так, что я в забытьи не разобралась, каким именно языком пользуюсь? Неужто все-таки перемудрил, и мне теперь долго соображать придется, прежде чем что-то написать? Боже… нет, не может быть!!
Не видя странных взглядов от соседей, я лихорадочно выхватила из внутреннего кармана карандаш и чиркнула пару слов на всеобщем. Потом сравнила с тем, что было написано выше. Поняла, что свободно владею и одним, и другим письмом. Растеряно замерла, комкая бумагу и отчетливо видя разницу между ними, а потом ошарашено покачала головой и, найдя лишь одно единственное объяснение собственной оплошности, сердито сплюнула:
— Дурак. И шутки у тебя были дурацкие.
После чего фыркнула, всунула удивленному эрдалу записку обратно в руки и быстро ушла, на все лады поминая про себя отлетевшую душу наглого эара, рискнувшего вдруг при всех перехватить мою руку и сделать такой откровенный намек на свое присутствие. Которого я, к сожалению, в тот момент совсем не увидела. И за который вполне могла бы сейчас прибить его повторно. Причем, охотно. И, наверное, даже с особой жестокостью.