Вчера у нас было свидание, все было как обычно, рассказывать или нет?
Мы договорились встретиться в восемь у школы. Когда я пришла, он меня уже ждал. Мы немного погуляли, стало совсем темно, Андрей обнял меня, и мы пошли на наше место. Тихий угол, где мы обычно сидели, там нам никто не мешал.
Мы сели, и Андрей сразу начал меня целовать, он обнимал меня левой рукой, его правая рука легла мне на грудь, он стал расстегивать мою блузку.
— Андрюша, не надо, — шепнула я.
— Ну что ты глупенькая, — он протиснул ладонь под лифчик, тронул сосок груди.
— Андрей, ну не надо.
Он меня совсем не слушал, да и протесты мои — это так, скорее ритуал. Он стал целовать меня взасос. Его язык оказался у меня в рту. Он перестал гладить мою грудь, я почувствовала его ладонь на своем колене.
Я схватила его за руку, но он был сильнее, его ладонь двинулась вверх, скользнула под край юбки, выше, выше, затем, словно дразня, ниже и снова вверх, и вот я почувствовала его пальцы на лобке, он гладил меня через трусики.
— Андрюша, перестань, Андрюша, — чуть не плача, я тяну вниз его руку.
— Ну что с тобой, я же не делаю тебе ничего плохого, я даже не шевелю рукой.
— Вот и не шевели.
— И не шевелю.
Он вновь целует меня, и голова моя идет кругом.
— Ты обещал не шевелить.
— Ну рука же у меня не каменная, она сама слегка шевелится.
— Ага, слегка.
— Какая у тебя тугая резинка.
— Ничего не тугая.
— Но почему же я ладонь не могу продвинуть?
— Потому что нельзя.
— Вчера было можно, а сегодня нельзя?
Мы опять целуемся, ему наконец удается проникнуть всей ладонью под резинку, мне щекотно и волнительно, я тесно сжимаю ноги, он же настойчиво старается продвинуть пальцы вниз.
— Ну, Анечка, ну, пожалуйста, ну, пожалуйста…
— Боже, не надо, Андрюша, Андрюша, не надо.
— Анюта, ну не сжимай коленки, ну любимая, ну дай мне…
И у меня нет больше сил противиться, и я слегка раздвигаю ноги…
В ту же минуту его горячая ладонь ложится на мою, ну не знаю, как сказать, Андрей называет это место «твой островок», можно погладить твой островок, говорит он иногда, теперь мой островок в его власти.
Он двигает ладонь и слегка проникает пальцем в мою щелочку, и я умираю.
Я умираю, я умираю, я умираю…
Я, уткнувшись носом в его шею, шепчу что-то нечленораздельное, уже сама двигаюсь на его пальце, и невыносимая, сладкая судорога пронзает мое тело.
Такая у нас с Андрюшей любовь.
Я все еще вздрагиваю, мы дышим жарко, я всем телом ощущаю его неудовлетворенную страсть, теперь он берет мою руку, он ведет ее по уже хорошо знакомой мне дорожке, когда он успел расстегнуть брюки, я касаюсь его пальцами, он горячий, он большой, он твердый. Андрей впивается поцелуем в мою шею, боже, завтра опять будет засос, успеваю подумать я, а сама слегка оглаживаю его чудное орудие, Андрей издает хриплый стон, и сильная горячая струя выплескивается мне в ладонь, Андрей кусает меня в плечо, от неожиданности я вскрикиваю, и мы замираем.