Растяпа, мысленно обозвала она себя. Все утро помнила, что ни в коем случае не должна оставлять на столе эти рисунки, а в последний момент напрочь обо всем забыла! Этот парень действует на меня как-то по-особенному. Черт знает что такое! Не успела выпутаться из одной истории, как уже попадаю в другую. И когда я стану по-настоящему взрослой, когда наберусь житейской мудрости?
Когда они вошли в мастерскую, Алан сразу почувствовал, что Энн что-то сильно встревожило. Ее покрасневшее лицо, то, как она растерянно пробормотала «присаживайтесь», поспешно прошла к столу и убрала на полку какие-то листы бумаги, — все это лишь подтвердило его догадку.
Впрочем, она очень быстро пришла в себя, как тогда в галерее, когда снова увидела его среди экскурсантов. Румянец исчез со щек за считанные секунды, голос вновь зазвучал мелодично и спокойно. Алан не подал виду, что заметил ее волнение, но еще долго гадал, что же было на тех рисунках.
— Предупреждаю, портретист я неважный, — сказала Энн.
— Не верю, — ответил Алан, с восхищением разглядывая развешанные на стенах пейзажи и портреты в рамах разных цветов. — Кстати, мы не договорились о цене. Сколько вы берете за работу?
Энн, конечно, знала, что за заказные картины и рисунки платят деньги, однако, услышав вопрос Алана, испытала неприятное ощущение. Этот человек не доводился ей ни братом, ни мужем, ни даже другом, но ей почему-то и в голову не приходило взять с него деньги за портрет.
— Давайте поговорим об этом позднее, — предложила она. — Я давно не писала портретов и боюсь не справиться с этой работой должным образом.
— А я почему-то уверен, что мне мой портрет непременно понравится, — произнес Алан, останавливаясь у одной из картин на стене.
— В любом случае об оплате побеседуем после, — сказала Энн твердо, пытаясь не выдать голосом, насколько приятны ей его слова. — Вы хотите, чтобы я нарисовала вас карандашом? Или написала портрет маслом?
Алан задумчиво потер подбородок.
— Гмм… даже не знаю. — Он вновь взглянул на пейзаж, у которого стоял, внимательно рассмотрел, как умело и талантливо положены мазки, и кивнул какой-то своей мысли. — Мне бы хотелось, чтобы вы изобразили меня и карандашом, и кистью, но, если нужно выбрать что-то одно, то я предпочту, пожалуй, масло. Кстати, у меня к вам есть одно предложение, — произнес он тем же деловитым тоном, не поворачивая головы. — Давайте перейдем на «ты»?
Энн, вообще не любящая официальных обращений между приятелями, представив, что говорит Алану «ты», почему-то пришла в замешательство.
— Вы против? — спросил Алан, поворачиваясь к ней.