— Ну, что, отпускает? — с надеждой спросил Крысолов.
— Да, вроде. Нитроглицерин — хреновый, — пожаловался Старый. — Нового никто не делает. А у этого срок годности — полгода назад истек…Ага, мы уже приехали.
Автомобиль остановился во внутреннем дворе трехэтажного здания, расположенного буквой "П". Спасатели, с тревогой посматривавшие на их раненую и больную команду, и тихо переговаривающиеся между собой, едва машина остановилась, попытались по-быстрому слинять — типа: "… ну, мы вас спасли, довезли — дальше вы сами…", и только свирепый рык Крысолова, заставил их с неохотой взяться за носилки, на которых лежал Банан. Иван, правда, поползновений смыться не высказывал. Старый спустился сам, оклемался, наверное. Лежащий Сикока попробовал приподняться, но его так резко повело в сторону, что если бы его не поддержал Артем — он точно, долбанулся бы головой о решетку кузова.
— Блин, голова кругом пошла, — пожаловался щуплый следопыт. — пока лежал — ничего, вроде было.
— Ты что! — рявкнул на него окрепшим голосом Старый. — Тебе пока лежать и лежать! И ты — куда собрался? — это он уже Куску, тоже собравшемуся было встать, но после ора смирно улегшегося на пол
— Ого! Мне послышалось — или это и вправду ты, Сергей? — послышался голос от дверей приемного покоя. Артем оглянулся на голос, и увидел фигуру в синем халате, стоящую в тени. Человек, обратившийся к Старому, сильно хромая, вышел на свет, под лучи послеполуденного солнца, и Артем увидел, что по нему Песец прошелся всеми своими клыками.
Левая половина его лица когда-то побывала в сильном огне, зажила потом плохо, так что багровые рубцы жгутами стянули угол рта на бок, а глаз почти спрятавшийся в складках кожи, мутно, совсем по мертвецки, смотрел на их компанию. Из-за чего хромал человек — тоже стало ясно когда он подошел поближе — правая нога совсем не гнулась в колене, а на правой же руке, цепко сжимающей трость, не хватало двух пальцев. Тем не менее, правый глаз блестел живо, и с любопытством наблюдал за их командой. И, удивительно — он был без бороды!. Ну, у Артема, или Васьки покойного та — ясно, не растет пока. Так, пух. А у всех остальных мужиков, что Артему встречались, включая и команду, кроме, разве, Сереги-торгаша — у всех бороды. Так Сереге положено — у них, у торгашей — все скобленые. Может, и он — торгует немного?
— А вы, кто будете…, начал Старый, и вдруг, дрогнувшим голосом произнес:
— Димка, ты, что ли? А мне говорили…
— Нет, живой я, потом расскажу — покачал головой вышедший к ним человек. К нему подскочил Иван, и затараторил: