— Как это «не придумали»? — после непродолжительной паузы «взбух» муж. — А разве лежа пункцию не делают?
«Начитанный», — подумал Данилов с раздражением, переходящим в головную боль.
— Ваша супруга имеет несколько избыточную массу тела, — стараясь говорить ровно и убедительно, начал Данилов, — ввиду чего оптимальный доступ, страхующий от осложнений, возможен лишь в положении сидя. Но если вы настаиваете, то я могу сделать пункцию в положении лежа.
— Мне нормально… — негромко сказала роженица в паузах между протяжными стонами.
Врач и акушерка заботливо поддерживали ее с обеих сторон.
— Значит, при проведении пункции в сидячем положении вы гарантируете нам отсутствие осложнений? — посуровел муж. — Я вас правильно понял, доктор?
«Вот кретин! — мысленно выругался Данилов. — Накаркает». Вслух же он спросил, стараясь придать своему голосу побольше мягкости:
— Можно я буду работать молча? Извините, но я так привык. Разговоры мешают мне сосредоточиться.
— Игорь! — Роженица попыталась обернуться к мужу, но ей не дали этого сделать.
— Никаких движений! — строго сказал Данилов. — Сидите, как сидели, только согнитесь побольше. Сейчас я произведу местное обезболивание, которое может вызвать кратковременное чувство жжения или распирания. Это быстро пройдет, не волнуйтесь. Вы меня поняли?
— Да.
— Очень хорошо. Начинаем…
Данилов уселся на табурет рядом с кроватью, получил от Иры шприц с раствором лидокаина и начал обкалывать место пункции. Встревоженный «козел» встал у него за спиной и шепотом поинтересовался у Иры:
— Что за препарат?
— Лидокаин, — так же тихо ответила Ира.
«Как он тут еще на камеру весь процесс не снимает? — подумал Данилов. — Но диктофон у него в кармане точно есть, к гадалке не ходи».
Покончив с местным обезболиванием, Данилов подождал немного, чтобы подействовал лидокаин, а затем вооружился шприцем со специальной иглой для пункции, длинной и толстой. В шприце был физраствор. Данилов ввел иглу между позвонками и осторожно, не торопясь, продвинул ее вперед до тех пор, пока игла не перестала встречать сопротивления. Ощущение «провала» означало, что игла оказалась в эпидуральном пространстве.
Юртаева и Пангина держали роженицу и одновременно говорили ей что-то успокаивающее. Та односложно отвечала им в промежутках между стонами. Вокруг царила бы гармония — если бы не присутствие мужа.
Данилов отсоединил шприц и ввел через иглу тонкий пластиковый катетер. В этот момент роженица закричала — ее стоны никак не могли быть связаны с действиями Данилова, поэтому он спокойно вынул иглу, положил ее в лоток для использованных инструментов, принял у Иры шприц с обезболивающим раствором и несказанно удивился, услышав в свой адрес: