.
Наконец, у нас есть случай полного сращивания этих двух видов аскезы. В житии Феодора Эдесского (BHG, 1744), которое как раз и маркирует собою начало возрождения столпничества, мы находим следующий рассказ:
Святой увидел [за городом] множество столпов… и спросил, что это. Церковные иереи, шедшие с ним, сказали, что столпы были построены в дни благочестивого императора Маврикия [в конце VI в.] и на них в разное время жило много столпников, которые проводили так всю жизнь. Когда же святой спросил, живет ли еще на этих столпах хоть один монах–столпник, они ему отвечали, что не осталось никого, за исключением единственного, очень старого, по имени Феодосий… потерявшего рассудок (τάς* φρένας άπολωλεκότα): он, мол, выглядывает сверху, и когда видит прохожих, то одним радуется и говорит им приятное, а другим жалуется и оплакивает себя и их. Отсюда, мол, следует, что он не в себе (έξβστηκώς). Святой спросил, сколько времени этот человек живет на столпе, и они отвечали, что точно не знают, сколько, но от него слыхали, что он провел на столпе восемьдесят пять лет[313].
Разумеется, Феодор не поверил в безумие старца и пришел к нему за наставлением. Тот сперва просил оставить его в покое, дабы оплакивать свои немощи, но, просвещенный свыше, отбросил притворство и вступил с Феодором в нормальное общение, предварительно обязав святого не раскрывать его, Феодосия, тайну.
Датировать с точностью первые симптомы возвращения юродства довольно трудно. Само слово σαλός в новом значении ‘симулянт, фигляр’, а вовсе не «безумец», впервые появляется на рубеже VIII‑IX вв., в поучении Феодора Студита: «Вы думаете, дети, что быть монахом значит одеваться в черную одежду, брить голову или носить длинную бороду? Ничего подобного! Все это может делать даже юродивый и фигляр (συμβαίνει γάρ και σαλόν τοΰτο ποιήσαι και θυμελικόν)[314]. Стало быть, для Феодора юродство вновь существует как общеизвестная форма поведения. Кстати говоря, именно его советует император Лев VI в качестве лекарства от самомнения: «Пусть те, у которых мудрость в слове или в свершениях привела к зазнайству или самодовольству, позаботятся для себя о глупости Христа ради (την διά Χρίστον άφροσύνην). Ибо тот, кто превозносится из‑за своих подвигов, или сам, или по причине чужих похвал, пусть излечится при помощи легчайшего и разыгранного помешательства (τη? ελάχιστου και προσποιητή? παραφρονήσεω?)»[315].
К сожалению, мы не знаем, каков был в эпоху гонений на юродство статус Симеона Эмесского, но как бы то ни было, первое свидетельство его почитания обнаруживается в Синайских святцах IX в. Там же находим и память Виталия (из жития Иоанна Милостивого), который, правда, в отличие от Симеона юродивым не назван