Вышеприведённые доводы относительно происхождении Ту–гю, равно как и некоторые другие соображения, Клапрот повторил ещё и в известной нам по критике Шмидта книге.
Все эти исследования и статьи были подготовительными работами для обобщений и заключений, которые Клапрот представил в своём сочинении, озаглавленным: Tableaux historiques de l’Asie (Paris, 1826). Оно заключает в себе исторический атлас и историко–этнографические разыскание. Вот в этих разысканиях Клапрот главным образом и исследовал интересующий нас вопрос. Поэтому мы должны уделить им больше места, чем вышеупомянутым работам. Этот второй том есть собственно историческое и этнографическое объяснение к атласу. Конечно не всё, заключающееся в нём, должно относиться к нашему вопросу. О Хунну он сказал на стр. 101–121 (Aperçu historique et ethnographique des peuples de l’Asie moyenne; peuples de la race turque), a о Гуннах на стр. 234–260 (Recherches sur la grande migration des peuples de la race finnoise orientale; Huns et les tribus hunniques). Начнём по порядку с его исследования о Турках.
Разбирая известие о народах турецкого происхождения, Клапрот конечно должен был начать с Хунну. Описав обычаи этого народа и передав китайские известия об именах в разные времена (Хунь–ю, Хянь–юнь и т.д.), он высказал о происхождении этих имён то же мнение, какого ранее держались Ремюза и он сам в Asia poliglotta. Затем он перешёл к изложению истории этого народа. Для понимания взаимных отношений Хунну и Гуннов чрезвычайно важно правильное отношение к фактам, сообщаемым китайскими летописями. Однако в этом отношении Клапрот далеко не безупречен. Передавая о неурядицах, происшедших в государстве Хунну в половине первого века до Р.X. и о подчинении Китаю Ху–хань–е (Hou–han–sie), он совершенно не упомянул о том, что случилось с частью Хунну, откочевавшей под предводительством Чжи–чжи на Запад. Более того — он даже совершенно не говорил об этом факте, чрезвычайно важном в нашем вопросе, и которому придают большое значение два других исследователя истории Хунну[41]. Признавая, что северные Хунну откочевали в 91–92 гг. на Запад, вот что он сказал об их дальнейшей судьбе: «остатки северных Хунну перешли в своём бегстве в Цзинь–вэй (Kin–wei) и направились па Запад к Кан–гюю (Khang–khiu) или Согдиане… (затем) они были принуждены остановиться к северу от Гуй–цу (Khuei–thsu) или нынешнего Куча, стране, имевшей несколько тысяч ли протяжения, и в которой они пребывали некоторое время под именем Юе–бо или Юе–бань (Jue–po или Jue–pan). Позже они пошли на северо–запад и жили под тем же именем в стране, расположенной по обе стороны гор Улу–тау (Oulou–tau) и Алгин–тау (Alghin–tau), которые служили южной границей Ишимской степи. Затем эти Юе–бо заключили союз с Жуань–жуань, но в конце концов поссорились, и эта ссора служит поводом для многих сражений. В 448 году они отправили посольство к Вэй (Goei), чтобы предложить им напасть на Жуань–жуань с Востока, в то время как они сами нападут с Запада. После этого история не упоминает об этих Хунну, которые вероятно смешались с другими турецкими народами» (стр. 109–111). Вот и всё, что сообщил Клапрот о выселении северных Хунну на Запад. Оставшиеся после таких поражений немногочисленные северные Хунну вполне подчинялись усилившимся Сянь–би и таким образом совершенно утратили как имя, так и политическое существование. Ту–гю или Турки, по его мнению, потомки Хунну. Тут он передал сообщённое китайскими летописями предание об удалении части Хунну к Си–хаю или Западному морю и об их усилении там. Сходство же предания о происхождении Турков с тем, что Санан–Сэцэн сообщил о происхождении Монголов, Клапрот объяснял заимствованием последними у первых.