— А Марку?
— Это было тяжелее всего. Я написал, что надеюсь, что он сможет понять и простить меня, и пообещал позвонить, как только мы с тобой найдем квартиру. Тогда он сможет приехать и жить с нами, если захочет.
— Это ты хорошо придумал.
— Бедный Марк. Ведь именно ему придется расхлебывать кашу, которую я заварил, — сказал Лука, нервно кусая ногти.
— Он справится.
— Я очень на это надеюсь. Пожалуйста, Лив, поторопись. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.
Я уже не помню точно, что написала в своем письме, но оно получилось совсем коротким. Я не стала ничего объяснять, просто извинилась и попросила не держать на меня зла. Потом я положила записку в конверт и заклеила его.
— Готова?
— Да.
Лука взял мой чемодан, а я в последний раз окинула взглядом комнату, собрала с подоконника своих фарфоровых пони и рассовала их по карманам. Я понимала, что они, скорее всего, разобьются в дороге, но оставить их здесь не могла.
Переступая через порог своей бывшей комнаты, я понимала, что навсегда расстаюсь с прошлым.
Чтобы мать быстро обнаружила конверт, я засунула его между солонкой и перечницей, которые стояли посередине кухонного стола. Я надеялась, что она вернется из церкви вместе с мистером Хэнсли. Ей понадобится моральная поддержка. Лука исследовал кухонные шкафчики на предмет какой-нибудь провизии.
— Я не мог взять еду в «Маринелле», — объяснил он. — Ведь по идее я поехал к нашему оптовику делать закупки.
— То есть твоим родителям предстоит обнаружить, что ты не только сбежал, но и оставил их без продуктов?
— Вряд ли они сегодня вечером откроют ресторан, — сказал Лука. — Они будут слишком заняты нашими поисками. Именно поэтому нам надо поторопиться.
Я в последний раз окинула взглядом кухню, на которой завтракала, обедала и ужинала всю свою жизнь. После того как за нами захлопнулась входная дверь, Лука взял меня за руку.
— У нас все будет хорошо, — сказал он, нежно сжимая мои пальцы. — Мы обязательно будем счастливы. Очень, очень счастливы. Мы будем самыми счастливыми беглецами в мире.
И он оказался прав.
За неделю до их общего с Лукой дня рождения ко мне пришел Марк. Я не видела его больше месяца и страшно обрадовалась. Сбежав вниз по лестнице, я открыла входную дверь и бросилась ему на шею. Марк крепко обнял меня и начал гладить мою спину. Я чувствовала на виске его горячее дыхание. Сережка-гвоздик царапала мою щеку.
— Лив… — шептал он. — Лив…
Он произносил мое имя так, будто это было заклинание или молитва.
Он спросил, не хочу ли я сходить в кафе, но я ответила, что предпочла бы чего-нибудь выпить, и мы отправились в ближайший паб. Все окна и двери были открыты, а клиентура представляла собой обычное сочетание из завсегдатаев и туристов. Мы взяли по бутылке пива и вышли на свежий воздух. Окруженный стенами со всех четырех сторон, задний дворик паба был похож на колодец. Казалось, что он притягивает к себе солнечные лучи. Полузасохшие розы отчаянно боролись за жизнь, пытаясь карабкаться вверх по решеткам, прикрепленным к желтым оштукатуренным стенам.