— Прошу прощения, мисс Китс, за то, что вмешиваюсь, но сегодня я решительно не узнаю вас. Весь день вы как будто где-то далеко-далеко. Может, вы заболели?.. Или вас что-то беспокоит? Если вам необходимо выговориться, то в моем лице вы найдете самого благодарного и сочувствующего слушателя.
Серьезность его тона заставила Вирджинию улыбнуться.
— Уверяю вас, вы напрасно беспокоитесь — я совершенно здорова. — Она тяжело вздохнула. — Это все воспоминания. Просто вспомнила своего брата. Он погиб на войне.
Рич понимающе кивнул.
— Простите мне мою навязчивость. Ваша скорбь понятна и естественна.
— Видите ли, как раз сегодня его день рождения, — промолвила Вирджиния.
На глаза у нее навернулись слезы, и она порывисто отвернулась, коря себя за то, что не сумела скрыть свои эмоции. Рич с трудом удержался, чтобы не обнять ее за плечи. Ему хотелось хоть как-то утешить ее.
— Извините, — продолжала Вирджиния. — Я понимаю, его уже не вернешь, но в этот день невозможно избавиться от воспоминаний. Уже четыре года как его нет в живых, и вы можете сказать, что мне пора бы свыкнуться с этой мыслью. Но это не так просто, если ты был близок с кем-то всю жизнь. Обычно я стараюсь не подавать виду, но сегодня… в его день рождения… Вы меня понимаете?
— Конечно, — ответил Рич, уже начиная чувствовать уколы ревности к человеку, который — даже после стольких лет — способен вызывать такие чувства.
— Он был помолвлен с чудесной девушкой. Они собирались пожениться. Перед ними открывалось блестящее будущее.
— Мисс Китс, беда в том, что жизнь полна неожиданностей. Но иногда в этом даже есть своя прелесть…
Вирджиния удивленно вскинула брови. В словах Рича мерещился некий скрытый смысл, она уже хотела спросить его, что он имеет в виду, но в последний момент передумала. До сих пор ей казалось, что никому никогда не понять, какой пустой стала ее жизнь после смерти Бобби, однако Рич, похоже, интуитивно догадывался о ее состоянии.
— Когда теряешь родного человека — на войне или в мирное время, — все равно надо продолжать жить, как бы тебе ни было больно, — тихим голосом продолжал он. — Надо смириться, хоть я и понимаю, что это непросто. Должно быть, вы с братом были очень близки.
— Вы правы. У меня есть еще один брат, намного старше, а Бобби — он был всего на три года и два дня старше меня. Перед войной мы последний раз отмечали наши дни рождения вместе. Бобби исполнилось пятнадцать, а мне — двенадцать. Было весело. Я никогда не забуду тот день.
— После его смерти вы, должно быть, находили утешение в своей семье?