В голосе лорда Вудсворта зазвенел металл, и Вирджинии сделалось не по себе — она уже пожалела о том, что поведала им о Стэнфилд-холле.
— Право, рассказывать особенно не о чем. По-моему, ему около тридцати двух — тридцати трех лет. Очень богат. Во время войны служил в армии, дослужился до полковника. Любит лошадей, в особенности скаковых.
— Ну что ж, мне это нравится, — не без доли иронии промолвил отец. — А ты случайно не влюблена?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что Вирджиния опешила.
— Итак?.. — стоял на своем отец.
— Я… право… я не знаю, — пролепетала Вирджиния, чувствуя под колючим взглядом, как ее лицо заливает горячий румянец. — Я только знаю, что не могу продолжать работать с ним… учитывая мое отношение к нему.
Она по-прежнему боялась поднять глаза.
Лорд Вудсворт кивнул, словно давая понять, что теперь-то ему все ясно.
— А он? Как он к тебе относится?
— Об этом я не могу судить… Честное слово, папа.
— У него есть жена или невеста?
— Нет. Он… он был женат, но его жена погибла в Лондоне под бомбежкой.
— Следовательно, он вдовец?
— Да.
— Вирджиния, — мягко, вкрадчивым голосом, промолвила ее мать, — а что бы ты сказала, если бы вдруг выяснилось, что он питает к тебе такие же чувства?
Она повернула голову и заглянула в глаза матери. Они излучали теплоту, и в них было то, чего Вирджиния раньше не замечала, — понимание. Ее мать не любила выказывать своих чувств.
— Из твоих слов можно заключить, что он человек порядочный. Может быть, тебе самое время остепениться?
— Возможно, только я этого не хочу. По крайней мере, не теперь. Я должна еще многое успеть сделать, прежде чем за кого бы то ни было выйти замуж. — Шумно вздохнув, Вирджиния встала из-за стола. — Прошу меня извинить. Хочу пораньше лечь спать. Завтра я возвращаюсь в Стэнфилд, и мне рано вставать.
— Надеюсь, ты будешь держать нас в курсе того, что происходит между тобой и твоим… работодателем? — сказал отец. — Как, кстати, его имя?
Он встал и подошел к леди Вудсворт, которая в тот момент была занята тем, что наливала ему бренди.
— Дикерсон, — ответила Вирджиния, направляясь к выходу. — Рич Дикерсон.
В комнате повисла гробовая тишина. Никто не проронил ни звука. Вирджинии показалось, что она слышит биение собственного пульса. Она не могла видеть гаммы чувств, отразившейся на лицах ее родителей, — растерянности, недоумения, наконец, шока. Только слабый крик, исторгнутый из груди матери, заставил ее обернуться. Бледные неестественной бледностью, они походили на людей, до сознания которых только что дошло, что они смертельно ранены. Мать машинально схватила отца за руку. Оба точно окаменели.