— Я тоже пойду, Нэнси, — промолвила Вирджиния, вставая. Она мельком посмотрела на Пола, которого наконец сморил сон, и он мерно посапывал на своей кушетке. — Похоже, Полу потребуется помощь, чтобы перебраться в постель.
— Спокойной ночи, — сказала Нэнси, выходя из комнаты и придерживая дверь для Вирджинии.
— Спокойной ночи, Нэнси. Мисс Китс, может, вы останетесь и выпьете чего-нибудь на сон грядущий? — обратился Рич к Вирджинии.
Он сидел, небрежно откинувшись в кресле, держа в руке бокал вина, волосы эффектно спадали ему на лоб.
— Нет, благодарю вас. Я ужасно устала, и мне еще надо кое-что сделать. Прошу меня извинить.
— Ну, разумеется, — вставила Кристина. — Мы не смеем отрывать вас от ваших обязанностей, мисс Китс.
Вирджиния свысока смерила ее взглядом.
— У вас это не получится. Спокойной ночи.
Вирджиния не легла в постель, поскольку чувствовала себя несколько взвинченной и все равно не уснула бы. Когда все разошлись и в доме воцарилась тишина, она прошла на кухню и налила себе стакан молока.
Не желая сразу возвращаться к себе в спальню, она прошла в дальнюю часть дома, в недавно восстановленный музыкальный салон с высокими французскими окнами, выходящими на лужайку. Шторы не были задернуты, и в окна лился серебристый лунный свет.
Закрыв за собой дверь, Вирджиния поставила стакан с молоком на рояль, включила лампу и, подняв крышку, рассеянно пробежала пальцами по клавишам.
Повинуясь безотчетному побуждению, она села за рояль и почти машинально начала играть ноктюрн Шопена — негромко, чтобы не потревожить уснувший дом, смежив усталые веки, всецело отдавшись на волю музыки, чистой и незамутненной, как капли родниковой воды. Она тотчас же ощутила, как тревожное напряжение отпускает ее, как на душе у нее становится легко и покойно.
Ей уже начинало казаться, что она сама вместе с музыкой уносится куда-то далеко-далеко, очертания комнаты стирались, и все приобретало характер нереального.
Она не слышала, как в салон вошел Рич, тихо закрыв за собой дверь. Только когда он остановился рядом с ней, она почувствовала его присутствие. Увидев, что она готова прекратить игру, Рич положил ладони на крышку рояля и, заглянув в глаза Вирджинии, попросил:
— Нет, нет, играйте. Я хочу послушать.
Продолжая играть, Вирджиния наконец собралась с духом и подняла на него взгляд. Выражение, которое она встретила в его глазах, было незабываемым. В них было столько невысказанной страстности, что в душе Вирджинии под воздействием то ли этого взгляда, то ли музыки, то ли того и другого вместе, казалось, пробудились неведомые ей ранее чувства. В этот миг время словно остановило свой бег.