Хотя, успокаивала себя Долли, если я заплачу за номер, у них не должно быть причин выдворить меня отсюда. Недоверие в округлившихся глазах толстяка-швейцара, должно быть, было следствием обыкновенного снобизма, и она решила попытаться обезоружить его ослепительной улыбкой.
Этот прием всегда срабатывал безотказно, хотя Кэтлин считала, что главный козырь Долли — волосы. Во-первых, их было очень много, этих неуправляемых кудрей и завитков, спадающих на плечи тяжелым каскадом, а необычный золотисто-абрикосовый оттенок подчеркивал матовую белизну кожи. Самой Долли ее лицо казалось весьма заурядным, но Кэтлин находила его эффектным, даже прекрасным. В аккуратных носике и рте не было ничего примечательного, зато глаза нежной эмалевой голубизны в сочетании с золотистой гаммой волос неизменно привлекали внимание окружающих.
Увы! На этот раз ее улыбка не возымела никакого действия. Напротив, швейцар казался еще более встревоженным. Долли задумалась, чем бы еще завоевать его симпатию, и решила продемонстрировать свой безукоризненный французский.
— Бонжур, месье, — сладко пролепетала она, демонстрируя великолепное произношение.
Врожденный дар к иностранным языкам давал ей возможность легко адаптироваться на новом месте, куда бы ни заносила ее судьба.
— Бонжур, мадам.
Никакого энтузиазма, констатировала Долли. Весьма формальный ответ. Ох уж эти французы! Она не стала уточнять, что «мадемуазель» ей больше подходит, нежели «мадам». Ее занимало другое: почему этот толстяк так занервничал при ее появлении.
Между тем швейцар жестом подозвал мальчика-посыльного, который тут же поспешил взять ее сумку. Что ж, по крайней мере в этом ей не было отказано.
Толстяк придержал дверь, пропуская Долли в холл. Она порылась в сумочке, намереваясь дать ему чаевые, но он, по-видимому, сочтя ниже своего достоинства что-то принимать от нее, отвернулся.
Стараясь подавить неприятное ощущение, Долли направилась в холл следом за посыльным. При ее приближении один из клерков за стойкой застыл как вкопанный. Сначала ей показалось, что он поражен чем-то, находящимся позади нее, но нет, его взгляд тут же остановился на ней. На этот раз это было не недоверие, а, скорее, ужас.
Да что происходит, в самом деле? — недоумевала Долли. Почему мое появление вызывает у всех подобную реакцию? Неужели я настолько плохо одета? Но если сейчас повернуться и уйти, то я не смогу выполнить задуманное!
Долли хотелось понять, что пережила здесь Кэтлин сорок лет назад, и потребность эта была настолько велика, что она упрямо продолжила свой путь, с любопытством оглядываясь по сторонам.