– Встретили? – переспросил Аслан, и голос его немного походил на рычание.
– Она проснулась, – сказал Дигори, побледнел и сказал честно: – Я её разбудил. Я хотел узнать, что будет, если позвонишь в колокол. Полли не хотела, она не виновата… я с ней даже подрался. Я знаю, что нельзя было. Наверное, меня заколдовала надпись…
– Ты так думаешь? – тихо спросил Лев.
– Нет, – сказал Дигори. – Не думаю. Я и тогда притворялся.
Лев долго молчал, а Дигори думал: «Ничего у меня теперь не выйдет. Ничего я для мамы не получу».
Когда Лев заговорил снова, обращался он к зверям.
– Друзья, – сказал он, – хотя мир этот семи часов отроду, сын Адама уже занёс в него зло. – Звери, в том числе лошадь, воззрились на Дигори, и он был бы рад провалиться сквозь землю. – Но не падайте духом. Зло это не скоро породит другое зло, и я постараюсь, чтобы самое худшее коснулось одного меня. А пока сотни лет мир этот будет радостным и добрым. Но поскольку зло принёс сын Адама, дети Адама и помогут исправить его. Подойдите ко мне!
Это он сказал Полли и Фрэнку, подоспевшим к концу его речи. Полли держала Фрэнка за руку и неотрывно глядела на Льва. Фрэнк, взглянув на Льва, снял котелок, без которого никто его ещё не видел, и стал моложе и красивее, меньше похож на кебмена, больше – на крестьянина.
– Я давно знаю тебя, сын мой, – сказал ему Аслан. – Знаешь ли ты меня?
– Нет, сэр, – отвечал Фрэнк. – Встречать я вас не встречал, но что-то такое чувствую… вроде где-то видел.
– Хорошо, – сказал Лев. – Ты чувствуешь вернее, чем помнишь, и узнаёшь меня лучше, чем знал. Нравится тебе этот край?
– Что говорить, неплохо у вас, – сказал Фрэнк.
– Хочешь остаться здесь навсегда?
– Понимаете, сэр, я человек женатый. Была бы тут жена, другое дело. На что нам с ней город, мы оба деревенские.
Аслан встряхнул гривой, открыл пасть, издал один долгий звук – не громкий, но могучий, – и сердце у Полли затрепетало. Она знала: тот, кого Лев позвал, услышит его где угодно и придёт во что бы то ни стало, сколько бы миров и столетий ни разделяли их. Поэтому она не очень удивилась, когда молодая женщина с честным милым лицом возникла ниоткуда и встала рядом с нею. Полли сразу поняла, что это и есть жена Фрэнка и что перенесли её сюда не мерзкие кольца – она прилетела быстро, просто и тихо, как птица летит в своё гнездо. По-видимому, она только что стирала, ибо на ней был фартук, а на руках, обнажённых до локтей, засыхала пена. Всё это к ней очень шло. Успей она приодеться (скажем, надеть свою шляпу с вишнями), она была бы похуже.
Конечно, она думала, что видит сон, и потому не кинулась к мужу и не спросила, что это с ними. Однако, взглянув на Льва, она усомнилась, сон ли это, хотя и не слишком испугалась. Она сделала книксен – деревенские девушки ещё умели тогда их делать, – потом подошла к мужу, взяла его под руку и несмело огляделась.