Это супружество было делом вполне решенным, исполнению его могло бы помешать только осуществление заветной и дерзкой мечты Бирона о женитьбе старшего его сына на принцессе Анне; но об этом молодая девушка даже и не думала никогда и не говорила, так что и сам Бирон, при всей своей настойчивости, совершенно отказался от этого смелого проекта.
Однако это нисколько не поправляло дела принца Ульриха и, совершенно отталкивая мысль о возможности своего брака с сыном временщика, принцесса Анна и по адресу своего почти уже нареченного жениха выказывала настолько смелую и откровенную антипатию, что в беседе со всеми, кому она доверяла, прямо и открыто заявляла, что «скорее пойдет на плаху», нежели станет под венец с принцем Антоном.
В беседе по этому поводу и застает ее наш правдивый рассказ.
Принцесса, ушедшая после раннего обеда — обычного при дворе императрицы Анны Иоанновны, всегда встававшей в шесть часов, обедавшей в двенадцать и ужинавшей в девять часов вечера, — прошла к себе в комнату, помещавшуюся в верхней светлице Летнего дворца, расположенного на том месте, где и в настоящее время высится галерея Летнего сада.
Комнаты, расположенные в верхней половине небольшого дворца и носившие по старине названия «светлиц», находились прямо над апартаментами самой императрицы, а потому и ходить, и говорить в них принцессе приходилось с величайшей осторожностью, чтобы не обеспокоить императрицу, здоровье которой в эту эпоху уже начинало вызывать опасения. Вместе с принцессой в ее апартаменты прошла ее любимая подруга и сверстница Юлия, или Юлиана Менгден, исполнявшая при Анне Леопольдовне не столько официальную роль фрейлины, сколько интимную роль ближайшей подруги и поверенной всех ее тайн.
А тайн у принцессы Анны в то время было немало! И вечная ее вражда к Бирону вместе с опасениями, которые временщик возбуждал в ней в будущем, и ее ненависть к жениху, которого прочила ей властолюбивая забота ее державной тетки и покровительницы, и, кроме всего этого и сильнее всего остального, нарождавшаяся любовь принцессы к красавцу-графу Линару, занимавшему пост посланника и представителя польско-саксонского двора при русском правительстве.
Граф Карл Мориц Линар, человек европейски образованный и имевший необычайный успех у женщин, был, или казался, сильно увлеченным молодой принцессой, а она, в свою очередь, платила ему полной взаимностью.
Всегда молчаливая, не по летам серьезная и сосредоточенная, принцесса Анна Леопольдовна с детства научилась хранить в душе все впечатления, и оттого все, проникавшее в ее душу, особенно сильно врезалось в нее.