Эмили заметила, как потемнели его глаза. Ей показалось, что она вызвала у него воспоминания, и не могла понять, хорошо это или плохо. Вероятно, плохо.
Достав салфетки и бумажные тарелки, она открыла холодильник.
— Что тебе налить?
— Что есть, то и налей, — сказал Мэтт, ища взглядом, куда бы положить пиццу.
— Я обычно ем за кофейным столиком, потому что люблю смотреть футбол.
И потому, что это ее единственный стол.
— Ты по-прежнему болельщица, да?
Мэтт положил пиццу и сел на кушетку. Эмили достала две бутылки пива.
— Я люблю смотреть игру по телевизору.
Она накрыла стол салфетками и расставила тарелки. Мэтт разрезал пиццу.
Эмили села рядом с Мэттом, и ей показалось, что кушетка мала для двоих. Они сидели так близко, что она могла ощущать тепло его тела.
Это напомнило Эмили, как хорошо ей было с Мэттом. Она вспомнила его твердые мускулы на груди и животе. Вспомнила, как он своим весом прижимал ее к прохладному песку. Быть с Мэттом — это все, на что когда-то надеялась Эмили, о чем мечтала. И нежность, которую он проявил, была совершенно неожиданной. Дурочка, она решила, что он любит ее.
Потом, когда все закончилось, когда все было сказано и сделано, оказалось, что она — только очередная его победа и все годы дружбы не значат ничего.
Теперь у него денег куры не клюют, и ясно, что его требования к женщинам возросли. А Эмили осталась такой же неженственной и некрасивой, как тогда, в школе. Она не была достаточно хороша для Мэтта много лет назад и, конечно, не будет хороша для него теперь. Даже если захочет. Но она не захочет.
— Тайлер говорил, у тебя есть друг. Он не будет возражать, что я здесь?
Друг… На самом деле она не говорила родителям и брату, что Алекс ее друг. Они сами так предположили, а она не стала их разуверять.
— Нет, не будет. Он меня не ревнует.
Мэтт внимательно посмотрел на нее.
— Я хотел бы встретиться с ним. Может, привезешь его к ресторану?
Эмили едва не расхохоталась.
— Ты так и не научился врать, Конвей.
Он поднял голову. На лице появилось странное выражение — смесь вины и удивления.
— Мой брат терпеть не может Алекса и, вероятно, сказал тебе об этом. Так что я очень сомневаюсь, что ты жаждешь встречи.
— Ты работаешь вместе с ним?
— Питомник «Марлетт Лэндскейп» принадлежит его матери.
Мэтт осмотрелся. Очевидно, за работу Эмили платили мало. Мебель казалась приобретенной на распродаже. На стенах — ни картин, ни фотографий. Зато вазонов с цветами — десятка два.
Тайлер не преувеличивал. Этот «друг» Эмили действительно странный. Оставить ее управлять компанией, принадлежащей его матери, а самому уехать развлекаться — поступок довольно низкий. И как мог парень не быть ревнивым, имея столь привлекательную подругу, как Эмили?