Неожиданно завывания ветра заглушил пронзительный крик. Кратос схватился за клинки, медленно повернулся и осторожно пошел на звук. Арес мог спрятать в такой буре сотню ловушек, мог попытаться сбить спартанца с верного пути. Но Кратос понимал, что единственная надежда для него сейчас — это найти источник звука. Никакой другой подсказки его жалкая душа, бредущая сквозь бурю, не получила.
В воздухе появилась яркая точка, потом вторая, потом перед ним словно зажглось новое солнце. Кратос ускорил шаг — что бы ни ждало его впереди, хуже слепого блуждания по пустыне ничего быть не может. Приблизившись, он выяснил, что две яркие точки — это глаза статуи Афины.
— Богиня! — сказал спартанец сердито, глядя прямо в них. Он чувствовал себя отвергнутым, а она была последней из олимпийцев, кто использовал его, а затем бросил. — Зачем ты отправила меня сюда?
— Кратос, — заговорила статуя, — предстоящий тебе путь опасен, но ты должен его одолеть, если надеешься спасти Афины.
— Жрица говорила о ящике Пандоры. Так, значит, это не сказки?
— Ящик существует. И это самое могущественное оружие, доступное смертному.
— С ним я смогу победить Ареса?
— С ящиком многое становится возможным. И поэтому он надежно спрятан в самом сердце пустыни Потерянных Душ.
На миг в песчаной пелене образовался просвет, и Кратос увидел горизонт. Но потом все снова стало как прежде.
— Существует безопасный путь через смертоносные пески, но пройти по нему может лишь тот, кто слышит пение сирен, потому что только сирены приведут тебя к титану Кроносу. Зевс обрек его на вечные скитания по пустыне с храмом Пандоры на спине — муки эти не кончатся, пока песчаные вихри не сорвут с его костей последнюю плоть.
— Как его найти?
— Следуй за пением сирен, Кратос. Твой путь начинается здесь. Молись, чтобы он привел тебя обратно в Афины, с ящиком Пандоры. Помни: всегда стремись к вершине, ибо внизу ждет смерть. Без ящика отсюда не выйти.
— Как противостоять пению сирен? — спросил Кратос, но статуя не ответила.
Подойдя ближе, он увидел, что ее глаза снова превратились в безликий мрамор. Дух богини покинул статую, покинул и его.
Спартанец подавил нарастающий гнев. Намеки, одни намеки.
Кратос стиснул зубы и побрел дальше. Смертным не дано знать причины божественных деяний. Как часто он слышал подобное от матери, пока в семь лет его не разлучили с ней! И всегда считал, что это значит одно: замолчи и делай, что тебе велят!
Через несколько шагов спартанец заметил, что статуя изменилась: теперь ее правая рука была поднята и указывала направление. Он повернул в ту сторону и вновь услышал слабый крик. Ветер дул прямо в лицо, и Кратос немного выпрямился. Он знал: это пение пустынных сирен.