Однако, учитывая реалии того времени, можно прийти и к другому выводу: Австро-Венгрия могла, не опасаясь серьезных последствий, вступить в войну с Сербией без консультаций с Германией, равно как и без посторонней военной помощи. У большинства европейских держав Сербия не вызывала симпатий. Европейцы все еще помнили, как был убит Александр Обренович, да и не один, а вместе с супругой. Убийцы не только сделали свое черное дело, но и надругались над трупами, выкинув их в окно, а затем изрубив на куски саблями. Если бы Австро-Венгрия, возмущенная очередным злодеянием сербов, напала на страну — рассадник смуты и терроризма, то вполне вероятно, что европейские страны не стали бы вмешиваться в войну. Дружеские отношения с Сербией поддерживала одна Россия, но вряд ли в ее интересах было ввязываться в конфликт, да и для такого вмешательства у нее не было весомого повода. Италия, член Тройственного союза (альянса Германии, Австро-Венгрии и Италии, сложившегося в 1879–1882 годах), не стала бы препятствовать своему партнеру по коалиции. У Франции и Англии также не было причин встать на защиту Сербии. Таким образом, если бы Австро-Венгрия начала военные действия против Сербии, не занимая время на переговоры с Германией, то вполне вероятно, что локальный конфликт не превратился бы в мировую войну, да и этот конфликт, скорее всего, был бы скоро улажен — Сербии было легче принять ультиматум, чем потерять независимость.
Можно формально согласиться с установившимся мнением, что Первая Мировая война, начавшаяся столкновением между Германией и Австро-Венгрией с одной стороны и союзниками — Францией, Россией и Великобританией — с другой, была определена наличием союзов и соглашений между европейскими странами: Франция и Россия обязались помочь друг другу, если на одну из этих держав нападет Германия, Великобритания при желании могла оказать помощь Франции, партнеру по «сердечному согласию», члены Тройственного союза — Германия, Австро-Венгрия и Италия — приняли на себя обязательство действовать сообща, если на одного из участников соглашения нападут две другие державы.
Но в то же время только между собой Австро-Венгрия и Германия не были связаны официальными военными обязательствами. Инициатива привлечь немцев на свою сторону изошла от австрийцев, опасавшихся, что война с Сербией повлечет за собой и войну с Россией. Однако инициаторами этой предосторожности не были ни Берхтольд, одним из первых призвавший силой «разрешить сербский вопрос», ни Конрад фон Гетцендорф, уже на следующий день после сараевского убийства заявивший о необходимости приступить к мобилизации армии.