— Простите меня, пожалуйста! — попросил он. — Я понял свою ошибку. Ну, пожа-а-луйста! — жалобно гундосил мужик. Надька резко оттолкнула его, схватила свою сумочку и встала.
— Пойдем отсюда!
Мы пошли за ней к выходу. Семен мимоходом достал из кошелька деньги, но радушный кавказец замахал руками:
— Шашлык за счет заведения, брат!
Провожая нас до машины, он смотрел на Семена с нескрываемым восхищением. Даже на улице, садясь в машину, мы все еще слышали плаксивый голос, умоляющий простить за все грехи.
— Научи меня так, брат! — не утерпел кавказец, засовывая смуглую носатую физиономию в окно «Форда».
— Нельзя,— ответил Семен и погрозил ему пальцем.
— Понимаю, брат, — важно сказал официант.
— Что ты с ним сделал? — спросила я, как только мы остались наедине. Расстроенную Надьку повез домой Витек, а мы с Семеном стояли около моей калитки.
— Ничего. Просто внушил, что обижать девушек нехорошо и что надо бы попросить прощения.
— Но как ты это сделал? — Я до сих пор не верила, что он обладает даром внушения. Слишком это было по-сказочному!
— Ну Надя же сама сказала, что он местный значит, долго жил у моря и я могу внушить ему что-то. — Семен говорил так, будто для него это все равно что сходить в булочную. — Никакой магии, сплошная физика!
— Но все равно это было круто! — в восхищении резюмировала я.
Стояло удивительное октябрьское утро. Улицы, промытые ночным дождем, сверкали на солнце. Птицы заливались как летом, а воздух благоухал морем и свежестью. Все последние дни я летала словно на крыльях и просыпалась очень рано. Мне хотелось поделиться своей радостью со всем миром — погладить каждого встречного пса, улыбнуться каждому ребенку, помочь старушке донести сумку, сказать комплимент унылой библиотекарше. В общем, я стала такая общительная, что сама себя не узнавала.
В этот день по дороге в школу я вспомнила детство. Оказывается, очень приятно перепрыгивать через лужи, оставшиеся после ночного дождика! Это вызвало во мне далекие воспоминания о тех временах, когда мама водила меня по утрам в детский садик. Она спешила на работу и уговаривала меня «не баловаться», а я не могла удержаться перед соблазном перепрыгнуть лужицу — одну, вторую, третью. Иногда я не рассчитывала прыжок и приземлялась в воду, взметая сотни брызг, и это, конечно, были самые лучшие моменты. Скажу честно, прыжки я рассчитывала всегда хорошо и все мои «прости, мамочка, я нечаянно» были насквозь лживыми.
— Девушка, как проехать на Садовую улицу? — окликнул меня парень из грязной бежевой «девятки». Я остановилась и стала вспоминать, где в Бетте находится такая улица — они же у нас все Садовые, Парковые, Цветочные да Клубничные. Одновременно в моей голове мелькнула мысль, что у парня неприятное выражение липа, и глаза у него совсем бесцветные, почти сливаются с серой кожей. Но я тут же запретила себе так думать: мне сегодня хотелось в каждом человеке видеть только хорошее.