В ушах у меня что-то непрерывно звенело и отдавало в голову. Резкий металлический звук был совсем близко и вместе с тем так далеко, что казалось, будто он колеблется и я сам раскачиваюсь в такт ему. Я пытался вырваться из окружавшей меня тьмы, подвижной и крутящейся вокруг меня, но земля уходила из-под ног. Я боялся поскользнуться и упасть, провалиться в ужасный водоворот, из которого доносилось эхо. Колокольчик продолжал звенеть. Я в замешательстве проснулся и увидел похожую на огромную тыкву луну, которая светила в окно с ясного черного неба.
Голова моя отяжелела, во рту было вязко и сухо, руки и ноги затекли. Я не знал, сколько времени проспал: несколько минут или несколько часов, ибо полностью утратил ощущение времени. Я попытался подняться и в этот момент осознал, что звон колокольчика вовсе не почудился мне в нервном и сумбурном сне. Это был реальный звук, который разносился по дому. Кто-то звонил в парадную дверь.
Я вышел из комнаты и направился в прихожую. Мои ноги, долгое время находившиеся в согнутом положении, одеревенели, колени подгибались. В этот момент я стал воскрешать в памяти недавние события и прежде всего с замирающим от ужаса сердцем вспомнил о происшествии с повозкой и о детском крике, разнесшемся над болотами. Зажженные мною лампы все еще горели. Я подумал, что, вероятно, их заметили, и распахнул входную дверь, продолжая вопреки всему надеяться увидеть на пороге крепких мужчин из поисковой группы, прибывших ко мне на помощь. Они не растеряются, выслушают меня, а потом увезут меня из этого места.
Но на посыпанной гравием дорожке в свете полной луны и горевшей в прихожей лампы стоял всего один человек, и это был Кеквик. Позади него виднелась повозка, запряженная лошадью. Все выглядело реально и обыденно, и казалось, с ними ничего не произошло. Воздух стал холодным и чистым, в небе сияли звезды. Болота выглядели тихими и спокойными и блестели серебром в лунном сиянии. Туман и облака рассеялись, а сырость почти не ощущалась. Перемена была настолько разительной, словно я очутился в совершенно другом мире и все случившееся — лишь дурной сон.
— Пришлось подождать, пока туман рассеется. В такой мрак нельзя переправляться, — как ни в чем не бывало заметил Кеквик. — Вам не повезло.
Мой язык прилип к нёбу, а ноги подкосились.
— А потом мне еще пришлось ждать отлива. — Кеквик осмотрелся. — Сюда ужасно неудобно добираться. Скоро вы и сами в этом убедитесь.
В этот момент я наконец-то взглянул на часы и понял: уже два часа ночи. Как раз начался отлив, открывший дорогу Девять жизней. Я проспал почти семь часов, примерно столько же я сплю обычно по ночам, но это значило, что до рассвета еще оставалось несколько часов, а я чувствовал себя больным, усталым и измотанным, словно меня мучила бессонница.