Ответа не последовало. Но Пак уже понял, что видит перед собой девушку. Он опустил пистолет.
– Алена!
Девушка чуть шевельнулась и снова издала странный, протяжный вздох.
В полумраке кладовки Пак не видел, связана ли она. В памяти его промелькнули фотографии жертв, которые показывал ему шеф. У девушек были зашиты губы. Скорей всего, с Аленой этот отморозок поступил так же.
– Все закончилось, девочка, – ободряюще сказал Пак и шагнул к ней.
За спиной у Пака легонько скрипнула половица, он вскинул пистолет, но на мгновение раньше острый скорняжный нож вонзился ему в печень.
Пак сумел развернуться, но пистолет в руке вдруг стал таким тяжелым, что выпал из беспомощно разжавшихся пальцев. Он увидел перед собой широкое, спокойное, покрытое крошечными оспинками лицо Багирова.
– Ты… – прохрипел Пак.
Виктор Багиров резко вынул нож из печени Пака, слегка отвел руку назад, а потом с размаху всадил лезвие ему в живот. Пак почувствовал, как скорняжный нож распарывает его плоть. Сперва он не почувствовал боли… словно все это было не по-настоящему, во сне… А потом Паку обдало огненной волной грудь и живот, и что-то горячее полилось ему на ноги. Он услышал голос своего убийцы, но тот донесся словно через толстую стену:
– Зря ты сюда пришел…
«Сейчас я проснусь, и все это исчезнет», – подумал Пак. Внезапно мир поплыл у него перед глазами, а лицо Багирова вдруг потемнело и превратилось в черную дыру, и эта дыра стала засасывать Пака, как воронка.
«Ну, вот и все», – подумал Пак, и это были последние мысли в его жизни.