Он едва заметно усмехнулся.
– Ну, скажите.
– Ты убивал не потому, что мстил за Эльзу. Ты убивал потому, что тебе нравилось убивать.
Лицо Соболева осталось спокойным.
– Каждый из нас хотя бы раз убивал человека в своих фантазиях, – сказал он невозмутимо. – Но мало у кого хватило духу реализовать свои фантазии. Воплотить их в жизнь.
– Ты болен, – сказала Маша. – Ты по-настоящему болен.
– Может быть. А кто здоров? Весь мир болен, Мария Александровна.
Он взял со столика нитки и иглу.
– Я не люблю тьму, Мария Александровна. Но так уж получилось, что тьма любит меня. Нам пора приступать. У вас очень красивые губы, и я постараюсь поровнее наложить швы, чтобы не сильно их повредить.
Глеб вышел из лифта и стал спускаться к двери подъезда, но вдруг остановился, развернулся и привычно взбежал по ступенькам на площадку с почтовыми ящиками. Распахнул жестяную погнутую дверцу и пошарил рукой в ящике. Пальцы наткнулись на сверток. Глеб достал его, осмотрел, потом развернул. Пальцы его слегка подрагивали.
В свертке было то, что должно было быть, – фрагмент человеческой кости, на которой черным маркером были выведены две буквы – «ti». И на этот раз Глеб знал, какая это кость.
Глеб посмотрел на ящик, и на лице его отобразилась тяжелая задумчивость. Проверял ли он ящик в последние три дня?.. Кажется, вчера утром он туда заглядывал… Да, точно заглядывал. Вчера утром ящик был пуст, а это значит…
– А это значит, что сверток появился в ящике сегодня, – сказал Глеб вслух. – Следовательно, убийца до сих пор на свободе.
Он сунул сверток в свою наплечную холщовую сумку, достал мобильник и набрал номер Маши. Однако телефон ее оказался отключен. Глеб набрал еще раз – но с тем же результатом.
Сердце Корсака учащенно забилось, он почувствовал внутри странную пустоту, как будто из него что-то вынули – что-то такое, что приносило ему покой и уверенность в себе. И еще – надежду. Он устремился вниз, быстро сбежал по ступенькам, распахнул тяжелую железную дверь, выскочил из подъезда и зашагал к машине.
Однако на полпути к машине дорогу ему преградили два амбала в черных куртках, и знакомый мяукающий голос за спиной негромко пропел:
– Не торопись, Глеб Олегович.
Глеб резко обернулся. За спиной у него, сунув руки в карманы длинного черного пальто, стоял огромный, как медведь, мужчина в широкополой щегольской фетровой шляпе. Это был Саша Перс.
Амбалы подошли к Глебу и встали у его плеч. Корсак взглянул сперва на одного, потом на другого – спокойным, чуть задумчивым взглядом, словно оценивал их шансы на выживание. Затем снова повернулся к Персу и сказал: