— Что все это значит?
Он с трудом узнал свой голос.
Несколько секунд она молчала. Возможно, не могла ответить потому, что грудь ее бурно вздымалась и опускалась, а дыхание было неровным.
— Я поцеловала вас, потому что вы высокомерный самонадеянный тип, считающий, что может сделать из меня дуру, потому что все свои зрелые годы посвятил изучению единственного искусства — как заставить женщину испытать наслаждение. Но полагаю, что вы не довели свое искусство обольщения до совершенства. Примите, милорд, мои поздравления.
Томас сознавал, что его оскорбляют, но ему было все равно. Его тело еще помнило ее, руки до боли жаждали прикоснуться к ее спине и продолжать с того момента, на котором они остановились. Ощущая тяжесть своего желания и возбуждения, все, о чем он мог сейчас думать, — это запереть дверь и овладеть ею, прижав ее к стене, или бросить на пол, на ковер возле камина. Скользнуть в этот влажный жар, овладевать ею снова и снова до тех пор, пока она не забудет собственное имя, а он не забудет о том, что он учтивый и цивилизованный джентльмен.
— Понимаю, то, что я сказала о вас на балу, задело вашу гордость, — продолжала она ровным тоном. — Моя реакция на вас доказала, что я была не права. И вот я признала ваше сексуальное превосходство и мощь. А теперь не оставите ли вы меня одну?
Томас с трудом воспринимал то, что слышал. Таких слов он не ожидал. И не предполагал, что она способна признать свою неправоту, а потом спокойно попросить его доставить ее в покое.
— Принимая во внимание только что сказанное вами, вы уверены, что хотите, чтобы я удалился?
Амелия отвела глаза, пригладила волосы ладонью и кивнула.
Позже он уверял себя, что все к лучшему. Он пришел к заключению, что больше не хочет вести эту игру обольщение. Она заставила его почувствовать себя мелким и ничтожным, и он в самом деле оказался бы именно таким, если бы продолжал гнуть свою линию. Итак, с этим покончено. Игра закончилась. Теперь ему придется играть роль, отведенную для него. То есть роль ее опекуна и работодателя. А это означало, что он должен уйти… немедленно.
— Что ж, пусть будет так, как вы пожелаете, — проговорил он торжественно.
Ее взгляд стремительно обратился к нему, будто она опасалась, что это уловка.
— Оставляю вас с вашей работой. Завтра у вас будет день на то, чтобы упаковать свои вещи и приготовиться к отъезду в пятницу.
Отдав ей стремительный и короткий поклон, он вышел.
В тот момент, когда Томас скрылся за дверью, Амелия снова опустилась на стул и глубоко вдохнула воздух. Язык этого человека побывал у нее во рту, его руки ласкали ее грудь, и какие-то части его тела почти интимно познали ее так же близко, как она знала себя. И едва ли она теперь может думать о нём, как о каком-то чужом человеке.