Адвокат ровно и глубоко дышал. С его плеч сползло одеяло, и женщина продолжила свое тайное разглядывание.
Какие у него сильные плечи, крепкая шея. Кстати, за ночь на щеках и подбородке Корнелиуса пробилась щетина, но она не портила его вид, а наоборот, делала выразительнее.
Не соображая, что она делает, Беатрикс вытянула из-под одеяла руку и тихонько погладила Корнелиуса по щеке. И вдруг почувствовала, как нежные, сильные пальцы перехватили ее запястье, и через секунду оно было прижато к губам Корнелиуса.
А еще через секунду он сам придвинулся к ней, обнял и, не открывая глаз, принялся целовать.
Беатрикс словно ударило током. Она не могла ни сопротивляться, ни говорить, ни дышать полной грудью. Ее руки обхватили спину и шею Корнелиуса, а губы встретились с его губами.
Их первый поцелуй длился так долго, что она, как сквозь сон, подумала: «Наверное, уже кончился день, и другой тоже кончился. А за окном, может, уже осень. Или настала зима».
Он целовал, целовал, целовал ее. Бесконечно… Беатрикс уже вся буквально сомлела от его поцелуев, растворилась в них, ослабела, тело ее стало покорным, податливым. И он почувствовал это. Его руки начали нежно скользить по ее плечам, спине, груди, животу.
Женщина не сопротивлялась его ласкам, наоборот, раскрывалась им навстречу, как цветочный бутон раскрывается навстречу солнечным лучам.
Приятный волнующий запах шел от Корнелиуса. Чем больше он ласкал ее, тем сильнее этот запах проявлялся. Ему не было названия, может быть, его творило желание обладать молодой женщиной?
Руки Беатрикс гладили мужа по спине, плечам, затем они скользнули вниз, к его животу, и тут юная миссис Мидволд ощутила, как в ее ладонь толкнулось что-то твердое, горячее, длинное и подрагивающее. Господи!
Беатрикс любила этого мужчину. Она любила его по всем законам жизни, всей душой, всем сердцем, а теперь и всем телом, и поэтому нежно, бережно, даже благоговейно взяла его член в руку и направила в свое влажное от сжигающего желания лоно.
Они страстно насыщались друг другом. Беатрикс уже несколько раз испытала оргазм, а ей все было мало: Молодожены бесконечно целовались, ласкались, и, кажется, Беатрикс шептала Корнелиусу десятки нежных имен. Откуда она их взяла, когда успела придумать и сама не знала. Слова приходили ей на ум сами собою и смело срывались с языка.
Корнелиус молчал, но был так нежен, страстен и настойчив, что ему и говорить ничего не надо было. Беатрикс знала: он хочет ее, он обладает ею, он теперь будет хотеть ее всегда.
…Когда они усталые, влажные от пота улеглись наконец рядом, и она уткнулась ему в плечо разгоряченным лицом, Корнелиус взял ее за подбородок и сказал: