На душе у Лисовского кошки скребли. С чего это он ушел с совещания? Нехорошо. Мог бы и перетерпеть, к тому же, если честно, весьма интересно было слушать. И всем было интересно, Лисовский чувствовал. Падок народ до сказок, с детства заложено... Он еще подумал, что наверняка Фиртич постарается устроить банкет в честь гостей. И придет к нему за советом. Конечно, долг вежливости. Но не за счет же государства! А если всерьез — почему бы и нет? Не личные же они гости Фиртича, деловые люди приехали на деловую встречу... «Не дам ни копейки! — хмурился Лисовский. — Пусть выворачивает свои карманы. Тряхнет Индурского, Мезенцеву... Сколько их, закоперщиков? Человек пять-шесть. И не смогут накормить двух шведов-финнов? Или кто они там... Не дам, и все! Универмаг не Дом дружбы с зарубежными странами. Пусть только явится ко мне, так шугану...»
Но Лисовский знал, что не шуганет, а будет думать- гадать, под какую статью подвести несколько десятков рублей, чтобы не ударить лицом в грязь. Хоть сам лично никогда в подобных вечеринках не участвовал... «Ладно, на горячее или там закуску я им наскребу, — думал Лисовский. — А со спиртным пусть сами выкручиваются. Правда, они, скандинавы, дуют водку как воду, знаю я их... Выходит, наши будут считать им рюмки? Неприлично. Международный конфуз... А где мне им взять на спиртное? Считай, коньяк попросят, стервецы. Их бы к Кузнецову Аркаше отправить, пока тот на свободе. Вот кто их напоит до одурения. А Фиртич? Тьфу!.. Впрочем, неизвестно, какие связи у Фиртича с Кузнецовым...» Так мысли Михаила Януарьевича незаметно через проблемы международных деловых отношений легли в русло тревоживших его вопросов.
Лисовский свернул в «свой проулок». Время обеда.
Просторная комната бухгалтерии была тиха. За крайним столом, закутавшись в шаль, одиноко сидела Александра Павловна Сазонова. Бледная, с гладкими волосами, зачесанными назад, она чем-то напоминала Лисовскому Неточку Незванову, сердце которой разрывалось между любовью к матери и отчиму, бедному музыканту...
Сазонова казалась замкнутой. Ни с кем особенно не дружила, но и не враждовала. Не принимала участия в интригах и сплетнях. С годами такие отношения стали привычными и никого не обижали... Шурочка не была замужем, но ребенок у нее был, мальчик. Иногда приводила его на работу — не с кем было оставить. И мальчик тихо сидел в углу большой комнаты, двигая рычажки старого враля — арифмометра. Лисовский уводил мальчика в кабинет, давал бумагу, карандаши. И тот часами рисовал, подпевая тихим голоском. Лисовский отправлялся в буфет, накупал всяких вкусных вещей и угощал мальчика... Бывало, Михаил Януарьевич и сам просил Шурочку привести мальчика.