- А знаете, германские или румынские костюмы приходят мяты-перемяты. Точно из-под катка... Много пара дашь — плохо, мало — не берет. Вот и мучаешься, как слепая. Силы-то не те. И молодым не поднять.
- Дай где их взять, молодых-то? Бегут. Неинтересно им утюгом махать. Старухи и работают, на одну пенсию далеко не уедешь.
Минут пять он выслушивал претензии гладильщиц. И вешалов не хватает. И вентиляция не тянет, механики никак наладить не могут. И утюги старые, тяжелые. На той неделе случилось у одной короткое замыкание, искры капрон прожгли, а платить кто будет? Двойной зарплаты не хватит. Акт составили, а толку? Слышали, где-то есть такие манекены: натянешь костюм, нажмешь кнопку — его паром и распрямляет, гладить не надо...
- А у вас какие претензии? — Фиртич взглянул поверх голов на сидящую в стороне Клавку-«химчистку».
Та продолжала молча жевать яблоко, отрешенно глядя в окно.
- Ну ее, Константин Петрович... Порог бабий к ней подступил, вот и злится, халда!
Женщины прыснули.
- Да ладно вам, тетки! — строго осадила какая-то толстуха расшалившихся подруг. — Директора-то хоть постыдитесь.
- У вас туг вроде гражданской войны, — как можно мягче проговорил Фиртич.
Слова его взбудоражили толпу. Точно солью в пламя... Особенно яро злословила Никитична.
- Ты тоже хотела жалиться директору. Вот оно, начальство-то. Самое что ни есть высокое. Молчишь? Боишься! Выбросим твой бензин на лестницу, дыши там одна! А нам тут и воды хватает...
Женщина оставила яблоко, проворно соскочила с высокого табурета и ухватила ручку тележки, на которой кучей были свалены костюмы, платья, белье, платки...
- Никого я не боюсь! За такую зарплату я себе всегда работу найду, — приговаривала она. — Глядите! Это только за вчерашний день! — Она подобрала первый попавшийся пиджак. Кофейного цвета, с красивыми металлическими пуговицами, не из дешевых. — Вот! Вот!
Фиртич увидел обведенные мелом масляные пятна.
- А я чисть! У меня уже порошка не хватает. Бригадир кричит, что я химикаты домой таскаю, не напасешься, дескать. Конечно, раньше за год столько не приносили, сколько сейчас за день... Или вот, пожалуйста! — Женщина оставила пиджак и выхватила из кучи серое шерстяное платье, на рукаве которого четко отпечатался жирный след ладони. — Разве его очистишь?
- И чем вы это все объясняете?
- Чем, чем... А тем! Разрешили продавать пирожки на этажах, этим и объясняем. Говорят, приказ директора... С улицы они хоть друг об дружку руки вытирали. А тут... Сколько директоров видела, никто не разрешал в Универмаге продавать пирожки... Значит, кому-то выгодно!