И свалилась на очередном прыжке. Меня ударило землей, сильно, я уставилась в яркое синее небо, вдруг обратившееся в невероятно красивый черный бархат без звезд.
— Рэйчел! — раздался крик, и кто-то поднял мне голову, но глаза не хотели работать. Я понимала, что вот — вижу, но что именно вижу — сообразить не могла.
— Рэйчел, дыши. Боже мой, прости, только дыши, — говорил Трент. — Дыши, пожалуйста!
А тут и уши отказали, и я потеряла сознание, пытаясь вдохнуть.
Я не могла дышать. Легкие горели, требуя воздуху, но невозможно было их раздвинуть. Я висела, зажатая между тогда и теперь, могла думать, но не могла действовать.
— Рэйчел! — крикнула Айви, и щеку мне обожгла оплеуха. — Очнись!
Затрещали стрекозиные крылья Дженкса, совсем рядом, дуновение воздуха охладило горящую щеку.
— Прекрати! — крикнул он. — Толку от этого битья никакого!
Меня леденил панический страх, но я не могла шевельнуться, парализованная и лишенная воздуха.
— Ты дала ей пробудить смертельные чары? — спросил Пирс ледяным голосом где-то совсем рядом.
— Они не были смертельными! — огрызнулась Айви. — Они уже прошли проверку на смертельный амулет. Что-то получилось неправильно!
— Их творил Каламак? Вот это, мню я, и было неправильным. Он такой же халтурщик, как его отец.
— Смотрите! — перебил их Дженкс. — Вот они, до сих пор у нее в руках!
У меня сердце рвалось из груди, лишенное воздуха. Чьи-то трясущиеся руки меня перевернули, чужие пальцы разжали мои, и меня пронзило болью. Стон, который я не могла испустить, скользнул мимо меня.
— Ты ей больно делаешь! — воскликнул Ник, добавляя фальши в действие.
— Пусть больно, лишь бы не задохнулась, — ответила ему Айви и тише добавила: — Рэйчел, прости меня.
Я сжимала пальцы, голова от боли раскалывалась. Боже, я умираю! Сейчас умру от каких-то кретинских эльфовских чар. Сломайте мне пальцы, сделайте хоть что-нибудь!
Резкий рывок за пальцы ударил кинжалом боли, но вроде бы ничего не сломали. Конский волос гладко выскользнул из руки.
Очень близко прозвучал встревоженный голос Ника:
— Все равно не дышит.
— Ты мне скажи что-нибудь, чего я не знаю, долбодятел! — прикрикнул на него Дженкс.
— Ударь ее снова! — предложил вор.
Слух туманился шумом, боль от нарушенного проклятием равновесия терялась за пыткой удушением. Думать я не могла, но ощутила, как покачнулась кровать, меня обняли руки, пахнущие угольной пылью, голова стукнулась о мужскую грудь.
— Прости меня, любезная ведьма, — услышала я, и меня прожгло линией.
Я ахнула — и эта непроизвольная реакция дала мне глоток воздуха. Он пах солнечным лугом. Подступила тошнота, сердце ударило, несильно, но дышать я не могла по-прежнему. Как-то мне удалось открыть глаза. Пирс меня обнимал, Айви беспомощно стояла, глядя красивыми черными глазами.