— У-у-у…
— Идем уже… — раздраженно шипит тысячник, и, «забыв про меня», первым вваливается в «Гадюшник»…
…Нет, конечно же, таверна носит более благозвучное название — на вывеске, прибитой к перекошенному забору постоялого двора, изображен то ли атакующий вепрь, то ли прущий буром медведь. Но ни один из постоянных клиентов этого заведения про это даже не вспоминает: прозвище хозяина — Гадюка, значит, место, где он обретается, должно называться гадюшником. И не иначе.
Я с ними полностью согласна. Тем более что и клиентура у Гадюки тоже мало похожа на благородных оленей или лебедей…
…Густой «аромат» подгоревшего мяса, прогорклого масла, кислой капусты, вина и нечистот шибает в нос еще в дверях. И на несколько мгновений отбивает способность нормально дышать. Впрочем, я прихожу в себя довольно быстро. А вот Ноелу приходится туго: у него за плечами нет девяти месяцев пребывания в Кошмаре. И «поездки» в телеге падальщика. Поэтому я мысленно усмехаюсь. И даже позволяю себе легонечко пихнуть его в спину…
— Стол нужен? — хриплый рык, раздавшийся из-за левого плеча, заставляет меня вздрогнуть. Вышибала, чтоб его перекосило!
— Угу… — не оглядываясь, кивает тысячник.
— Два медяка сверху… Стол — одесную, вон, в том закутке…
Ноел равнодушно пожимает плечами: то, что возможность присесть за грязное, изрезанное ножами «нечто», непонятно с чего называемое столом, стоит денег, он знает. Ибо не первый раз посещает «дно» столицы Элиреи.
Ковыляю за ним. Стараясь не наступать на вытянутые поперек прохода ноги. И не глядеть в лица «отдыхающих» клиентов…
«Ваше высочество, вы сейчас страшны, как сама Смерть: седые, растрепанные волосы. Коричневое, покрытое незаживающими язвами лицо. Струпья на пальцах рук и на тыльной стороне ладоней. Кривая спина. Грязный бесформенный балахон, под которым просто не может быть ничего интересного…» — помогая мне усаживаться в разваливающуюся двуколку, бурчал Пайк. — «Как видите, мы сделали все, чтобы вы выглядели как можно отвратительнее. Но изменить ваш взгляд мы не в состоянии. Поэтому, если не хотите усложнить нам работу, смотрите в пол, на свой подол или постолы. Куда угодно — только не в глаза: те, кто отдыхают в таких местах, знают толк в «образах». Ибо большинство из них либо сами подрабатывали сбором милостыни, либо довольно близко знакомы с теми, кто этим занимается…»
Не смотрю. И не только поэтому — для того, чтобы удержать равновесие, мне требуется все внимание, какое есть. До последней капельки. И немного везения: клиенты Щира Гадюки любят «повеселиться». И с удовольствием подставят ногу тому, кто слабее, и кто не сможет ответить на оскорбление…