Это про нее, Василису! И с чего Людмила Иннокентьевна взяла только?! Если бы не Интернет…
На плечо Василисы с размаха шлепнулась бесцеремонная Кара. Девушка вздрогнула от неожиданности и вскрикнула:
— Опять ты со своими когтями! Тысячи раз говорила — я не насест! Прямо как медом тебе намазано.
Она стащила слепо жмурящуюся на солнце сову. Пристроила на коленях и привычно проворчала:
— Спать днем положено, ясно, нет? Ты же ночная тварь!
Кара не возражала. Василиса перебирала перья доверчиво жмущейся к ней птицы и грустно говорила:
— Придется тебе в лес вернуться. Мышей, правда, и здесь хватает, в сарае их полно, да без меня тут делать нечего. Запросто снова подстрелят. — Она погладила птицу. — Думаешь, кто-то возиться с тобой захочет? Вот уж нет. Ты, дорогуша, не та птаха. Не любят тебя. И мне сколько раз влетало, и папе, что подобрали да вылечили. Хорошо — в деревне никто за это время не умер…
Кара недовольно запыхтела. Нахохлилась, напыжилась, стала похожа на шар.
— Ладно-ладно. — Василиса усмехнулась. — Сама знаю, что глупости. Но ведь не докажешь. Темной птицей тебя считают, колдовской. Мол, хуже черной кошки…
Василиса занесла сову в сарай, где хранилось сено. Стряхнула с руки и расстроенно сообщила:
— Уезжаю я скоро, Кара. Далеко уезжаю. И надолго.
Кара сделала круг над ее головой и хрипло закричала.
— Может, в самом деле тебе лучше в лес податься? Папа с Лелькой не выгонят, понятно, но и защитить не смогут. — Василиса тяжело вздохнула и неохотно признала: — Меня-то здесь побаиваются, сама знаешь…
— Васька, ты где? Папа тебе билет купил! На поезд! На завтра!
Взъерошенная Лелька пулей влетела в кухню и возбужденно заплясала вокруг застывшей старшей сестры.
— Представляешь? Завтра в город поедешь! Поездом! Настоящим! Счастливая какая! И место, папа сказал, хорошее, нижнее! Значит, получается, и верхнее есть, да? Это как? — скороговоркой сыпала Лелька.
Василиса положила ложку на стол и вопросительно подняла глаза на отца.
— Купил, Вася, купил. — Прихрамывая сильнее обычного, отец подошел к столу. Неловко сел и виновато улыбнулся.
Василиса не смогла ответить улыбкой. Лицо ее горело от волнения, сердце сбоило, в висках стучало. Больше всего хотелось убежать в свою комнату и запереть дверь.
А еще лучше — в лес.
Чтобы никого не видеть и не слышать!
— Чего уж теперь. Ехать так ехать. Решили же. Пойми, я матери обещал, что выучу тебя. — Отец сгорбился, отошел к окну. Махнул рукой и глухо пробормотал: — Знаешь ведь, не по ней жизнь здесь была. Глушь, мол. Из-за меня мирилась.
Лелька притихла и с тревогой уставилась на мрачные лица домашних. Она не понимала их.