Уходя через двадцать минут из этого дома, я чувствовала, что заключила наихудшую из возможных сделок, но тут мне в голову пришел другой афоризм отца: «Слабые не могут быть слишком разборчивыми».
На следующий день я записалась на бухгалтерские курсы, которые посещала по вечерам, и то только выполнив все свои обычные школьные задания. Вначале предмет показался мне несколько скучным, но со временем мне стало интересно узнавать, как, ведя тщательный учет каждой сделки, можно извлекать прибыль даже в нашем маленьком бизнесе. Я не имела представления, как много денег можно сберечь лишь за счет того, что ты разбираешься в балансовых ведомостях, погашениях кредитов и в том, как заявляешь свои доходы. Меня смущало только то, что, как я подозревала, Чарли никогда не беспокоится об уплате каких-либо налогов вообще.
Я даже начала получать удовольствие от своих еженедельных визитов в Уайтчапел, где мне представлялась возможность продемонстрировать полученные знания. Хотя я по-прежнему была настроена положить конец нашему с Чарли партнерству, как только мне будет предложено место в университете, я продолжала считать, что с его энергией и напором в сочетании с моими познаниями в области финансов мы вполне могли бы произвести впечатление своими успехами на моего отца, а возможно, даже и на деда Чарли.
Когда подошло время вступительных экзаменов в университете, я решила предложить Чарли выкупить мою долю собственности и даже договорилась с квалифицированным бухгалтером, который бы вел учет вместо меня. Но тут эти немцы вновь сорвали мои прекрасно продуманные планы.
На этот раз убили отца Чарли, что заставило молодого дурачка записаться на фронт и поставить на карту свою собственную судьбу. Как водится, он даже не удосужился посоветоваться с кем-либо и отправился в Большой Скотланд-Ярд в своем ужасном двубортном пиджаке, нелепом кепи и ярко-зеленом галстуке, взяв на свои плечи заботы об империи, а мне оставив расхлебывать все дела. Неудивительно, что я так сильно похудела в следующем году. Моя мать считала это расплатой за то, что я связалась с таким, как Чарли Трумпер.
В довершение ко всему через несколько недель после того, как поезд увез Чарли в Эдинбург, мне было предложено место в Лондонском университете.
Чарли поставил меня перед выбором: попытаться самой заняться булочной и оставить всякие надежды на получение диплома или продать лавку тому, кто предложит наивысшую цену. Уезжая, он черкнул мне записку с предложением продать булочную, что я и сделала. Но несмотря на долгие часы, проведенные в поисках выгодного покупателя, я смогла найти лишь одного, кто заинтересовался моим предложением, — мистера Когена. Он несколько лет содержал швейную мастерскую этажом выше нас и собирался расширять ее. Он предложил мне достаточную по тем временам сумму. К тому же мне удалось выручить еще пару фунтов, продав уличному торговцу огромный лоток Чарли. Но, как я ни старалась, мне так и не удалось найти покупателя на ужасный экспонат прошлого века, принадлежавший деду Чарли.