– О Марк, но ведь я сделала все от меня зависящее, чтобы спасти его! – произнесла Клавдия, сопровождая свои слова жестом, выражавшим извинение – Это должно быть ему известно, а если нет, то он узнает об этом! Кроме того, Жанна рассказывала мне, что по Святому Писанию иудеев все должно было произойти именно так, а значит он должен быть благодарен Понтию Пилату зато, что тот под давлением сынов Израиля помог ему выполнить его задачу. Философия иудаизма, конечно же, весьма сложна и туманна, однако мне нетрудно поверить в то, что говорит Жанна, та самая Жанна, которая поедет со мной на бега, даже если опоздает из-за этого на встречу у горы. Может, это позволить тебе понять, какое важное значение имеют эти бега.
Мне не удалось заставить ее переменить свою точку зрения, однако я наотрез отказался сбривать бороду; цирюльнику пришлось применить все свое мастерство, чтобы уложить ее и облагородить благовониями; при этом он заверил, что все мужчины из рода Ирода носят точно такую же бороду.
Цирк князя Ирода Антипаса вовсе не напоминал гигантское сооружение, и мне показалось, что он может вместить не более тридцати тысяч человек. Однако он был до отказа забит гудящей и орущей толпой, в которой были как галилеяне, так и зрители, прибывшие из других мест.
Для супруги прокуратора Ирод Антипас сделал трибуну выше остальных, а ее балконы были покрыты пышными коврами. По-видимому, князю очень хотелось снискать расположение Понтия Пилата, поэтому трибуна Клавдии находилась всего лишь на какой-то фут ниже его собственной. Остальные ложи, предназначенные для арабских шейхов и других почетных гостей, были выстроены вдоль беговой дорожки.
Накануне присутствующим, несомненно, были даны четкие указания, потому что, как только Клавдия со своим эскортом взошла на трибуну, со всех сторон посыпались громкие овации, к которым с удовольствием присоединилась публика из народа, найдя в этом превосходный предлог для того, чтобы разрядить охватившее всех напряжение.
Затем в княжеской ложе появилась Иродиада со своей дочерью. Насколько я мог увидеть со своего места, она была чрезвычайно пышно одета, что заставило Клавдию вздохнуть и сказать, что эта обезумевшая от крови шлюха могла бы одеться поскромнее, хотя бы из уважения к империи и к ней самой. При появлении княгини из разных углов цирка послышались громкие приветственные возгласы, однако народ на сей раз не присоединился к ним, а чужестранцы предпочли хранить молчание, завидя, как тормошат, толкают и чуть ли не бьют кричащих. Иродиаде пришлось поскорее сесть.