Мягко захлопали по воде шаги китайца, а потом чуть слышно донесло шелест прибрежной травы. То и дело хватаясь за карабин, Дениска ждал. Ему казалось, что китайца нет уже давно — час, а то и два. «Может, заблудился?»
В эту минуту, прорвавшись сквозь туман, брызнуло июльское солнце. Туман таял на глазах, быстро прояснялся берег.
Влево по течению реки хлопнул орудийный выстрел, далеко позади послышался разрыв. И почти одновременно долетел шелест травы.
— Кто? — спросил Дениска.
Собственный голос показался ему чужим.
Вынырнула голова китайца.
— Наконец-то! — обрадовался Дениска. — Ну, что там?
— Ходи, — торопливо ответил китаец. — Моя видал, много видал поляка, ходи, скоро ходи.
Переехали реку, пустились наметом. За рекой опять заговорили орудия. Взбудораженная степь ухала от разрывов. Разведчики гнали лошадей напрямик. Ван Ли часто оборачивался, прислушивался:
— Пушка поляка тыр-ты, бух-бух.
Выбрались на толоку, свернули вправо, вскоре заметили всадников.
— Наши! — крикнул Дениска.
Подъехали. Встревоженный Буркин, не слушая донесения, ругался:
— Вы что, ополоумели — по два часа ездить! Слышь, какой огонь открыли. Давай, давай к командиру!
Терентьич нетерпеливо спрашивал:
— Ну, где неприятель?
Ван Ли радостно улыбался:
— Моя видала поляка, с ним ходила, — кивнул китаец на Дениску. — Моя ведет, твоя ходит; врага шибко много бить надо.
…В полдень полк вброд перешел реку Виляю. Когда выскочили на холм, китаец вдруг приостановил лошадь.
— Вон там, — указал он пальцем.
Впереди разворачивался противник. На правом фланге маячили драгуны. Полковое знамя реяло, окруженное всадниками. Пилсудчики тоже, видно, заметили красных, и польская пехота открыла огонь. Заклокотали пулеметы.
Бледный, стиснув зубы, Терентьич поспешно увел полк из-под обстрела.
Сзади ударили наши пушки. Под прикрытием артиллерии полк развернулся опять и пошел в атаку.
Перед Дениской то и дело взбрасывались черные фонтаны земли, вздыбленной снарядами. Около головы монотонно жужжали пули.
— Пулеметы наперед!
— Пулеметы наперед!
Вырвались тачанки. Кони рвали постромки, храпели. Ездовые, согнувшись, придерживали разгоряченных лошадей, переходивших в намет. Мимо Дениски проскочила передняя пулеметная тачанка. На мгновение перед ним мелькнули сосредоточенные лица пулеметчиков. Руки первого номера прилипли к затыльнику пулемета, второй вставлял в приемник ленту.
Ван Ли, низко пригнувшись, гнал коня, ему хотелось дорваться до врага первым. Вот уже догнал передних.
Краешком глаза заметил он сбитую вражьим снарядом тачанку, пулемет, на котором застыли неподвижные руки прекратившего стрельбу пулеметчика. Раненая лошадь, била окровавленной ногой оглоблю, рвала упряжь.